Майя ускорил шаг, чтобы обойти Сетериса и догнать посланника.
— Вы не проводите нас?
Взгляд посланника скользнул над его плечом к Сетерису, затем он поклонился.
— Ваше Высочество, это честь для нас.
— Спасибо. И не могли бы вы, — Майя понизил голос и немного умерил официальный тон, — сказать мне свое имя.
Ему во второй раз удалось поразить эльфа: каменная маска великолепной сдержанности дрогнула, его глаза расширились, а губы улыбнулись словно сами собой.
— Цевет Асава, всецело к услугам Вашего Высочества.
— Мы благодарим вас, — сказал Майя и последовал за Цеветом к мощеной черной плиткой дорожке, которая вела к зданию дворца Унтеленейса.
Впрочем, «дворец» было совсем не подходящим определением для этого грандиозного сооружения. По сути дворец Унтеленейс был маленьким городом в окружении большого города — Сето — потому что включал в себя не только резиденцию Императора, но также здание Суда, Парламента, Коражаса Свидетелей, которые являлись первыми советниками Императора, канцелярию, секретариат, конторы чиновников и служащих, военные казармы для солдат и офицеров — всю инфраструктуру, обеспечивающую работу государственной машины. Дворец был спроектирован лично Эдретелемой III, и строился на протяжении всего времени правления его сына, внука и правнука, тоже носивших имя Эдретелема — IV, V и VI соответственно. Вот почему, несмотря на свои гигантские размеры, весь ансамбль выглядел таким гармоничным и стройным: он напоминал спираль, раскручивающуюся от высокого круглого купола Алсетмерета, главной резиденции Императора.
«Мой дом» — подумал Майя, но эти слова не вызвали никакого отклика в его душе.
— Ваше Высочество, — сказал Цевет, останавливаясь перед высокими стеклянными дверями, — Куда вы желаете идти?
Майя помедлил. В первую очередь ему нужно было разыскать лорда-канцлера, но он вспомнил, что говорил ему Сетерис. Император, блуждающий по дворцу в поисках своего главного министра будет выглядеть нелепо и беспомощно, и это позволит Чавару укрепить свой авторитет. Но, с другой стороны, Майе ничего не было известно о планировке дворца, за исключением рассказов матери, слышанных в далеком детстве. А так как сама она прожила в Унтеленейсе не больше года, он не мог рассчитывать, что ее истории содержат достоверную информацию.
Сетерис подошел ближе. Майя все еще думал.
— Кузен, нам нужна комната, где мы сможем дать личную аудиенцию нашему лорду-канцлеру.
В глазах Сетериса мелькнуло какое-то непонятное выражение, и он ответил:
— Для подобных целей Император всегда использовал малую Черепаховую гостиную в Алсетмерете.
— Спасибо, кузен, — сказал Майя и повернулся с Цевету. — Проводите нас туда, пожалуйста.
— Ваше Высочество, — ответил Цевет, кланяясь и распахивая перед Майей двери Унтеленейса.
Дворец вовсе не был похож на лабиринт, как Майя ожидал в первые минуты, и далее с каждым шагом его восхищение Эдретелемой III только возрастало. Коридоры были не только светлыми и нарядными, украшенными гобеленами и фресками, они были прямыми и широкими, явно предназначенными для удобного и быстрого перемещения Императора из личных покоев в любой из центральных узлов государственного механизма. Конечно, расстояния были утомительны, но тут Эдретелема был бессилен — сам факт гигантских размеров дворца исключал экономию времени и расстояния.
Конечно, их заметили, как же иначе? Майя с горьким удовлетворением отметил про себя, что может отличить придворных, пользующихся доверием лорда-канцлера от всех остальных, по тому, как они, будучи в курсе миссии Цевета, сразу принимали озабоченный вид и старались быстрее скрыться в боковых коридорах. Из прочих никто не мог признать нового Императора ни по его внешности, ни по свите сопровождающих.
«Действительно, я не похож на своего отца, и рад этому» — с вызовом подумал Майя, хотя знал, что темные волосы и смуглая кожа, унаследованная от его гоблинки-матери, не помогут ему завоевать расположение двора. И еще мрачнее: они быстро научатся узнавать меня.
Цевет открыл еще одну дверь, на этот раз из искусно выкованной бронзы, и Майя очутился у входа в Алсетмерет. Широкая спираль лестницы плавно поднималась по внутренним стенам башни; нижние этажи были открыты и лежали как на ладони — напоминание будущему Императору, что отныне он не имеет права на частную жизнь. Но на полпути к вершине интерьер внутренних покоев изменился; вход в них был ограничен высокими от пола до потолка железными решетками. Сейчас решетки были открыты, потому что Императора не было в резиденции, и Майя успел увидеть, что лестница за ними уже скрыта стенами с обеих сторон, и догадался, что комнаты там тоже меньше и более удобны для жизни. Менее доступны для посторонних.
Казалось, повсюду снуют слуги, он даже не успевал их разглядеть, так быстро они поворачивались к нему лицом и падали на колени. Некоторые из них падали ниц, как Цевет в полном поклоне, и в этом преувеличенном почитании он угадывал их страх. С некоторым опозданием Майя понял, что застал неготовым к встрече не одного Чавара, но также и домашних слуг, и теперь они опасались его гнева, в действительности ничем не заслуженного. Сетерис сказал бы ему, что считаться с чувствами слуг было сентиментальной ерундой, но в Баризане слуги юридически, а иногда и по крови, были членами семьи.
