пальцами ощутила живое тепло дерева. Дерева…
— Ты играл когда-нибудь на таком раньше?
— Шутишь, что ли. — Дрэйк вскинул брови. — Да я деревянные инструменты только в фантастических фильмах и видел.
— Эсса Ладэ.
Незнакомый стальной голос вонзился мне между лопаток и прошел насквозь, как лазерный луч. Обернулась, чтобы встретить такой же взгляд: холодные, как океанический лед, глаза и белые, как снега Ферверна, волосы. Пару минут назад я бы не отказалась от веера, сейчас же мои внутренности медленно покрывались инеем. Если встречавший смотрел на нас изучающе, то здесь я почувствовала себя пришпиленным к стене выставочным образцом. Аккуратно, чтобы шкурку не испортить. И взгляд этот выглядел примерно так: «Сканирование. Распознавание. Изучение. Объект сдох. Какая жалость».
Не надо было обладать выдающимися умственными способностями, чтобы понять, кто стоял передо мной.
— Бергард Норгхар, — коротко представилась эта глыба льда. — Поднимемся на смотровую площадку. Я хочу побеседовать с вами наедине.
Вот теперь я заозиралась, но Халлорана нигде не было видно. Зато на глаза попался Дрэйк, который выразительно приподнял брови и прошептал одними губами:
— Удачи.
— Дождешься?
— Куда я денусь! Хочу еще разок прокатиться по городу на такой высоте.
Улыбнулась и снова повернулась к Норгхару.
— Я вся в вашем распоряжении.
Мы прошли до конца зала, поднялись по лестнице на второй этаж и оказались у огромной стеклянной стены, за которой открывался вид на раскрытую пасть и Гельеру. Угол здания срезал парковку и краешек Мэйстона. В более теплую погоду можно было бы выйти на улицу, но сейчас мне этого предлагать не стали. Норгхар кивнул в сторону зоны отдыха. Царство приглушенного света, журнальных столиков и кожаной мебели.
— Хотите кофе, эсса Ладэ?
— Нет, спасибо. Я не пью кофе по вечерам.
— Тогда просто поговорим.
Мы устроились на ближайшем диванчике, и я не могла отделаться от чувства, что во мне сейчас просверлят дыру. Исключительно ради того, чтобы заглянуть внутрь и посмотреть, как я там устроена и нет ли в моей голове коварных планов по поводу завтрашнего. Странная детская обида отступила так же быстро, как и пришла. В конце концов, я просто певичка из Ландстор-холла. И делать для меня исключение никто не обязан.
— Расскажите о своем детстве.
— Что именно?
— Все. Начните с первых осознанных воспоминаний.
— Я родилась в Рагране, но первые детские воспоминания связаны с Мэйстоном. Помню небольшую квартирку, в которой мы жили с мамой до ее встречи с отчимом. Еще детскую площадку в садике. На ней работали только круговые качели, все остальное пришло в негодность, поэтому дети дрались, чтобы на них попасть.
— Что вам больше всего запомнилось?
— Момент, когда мама приходила, чтобы меня забрать.
— Почему она решила переехать?
— Из-за голода, который начался в стране после разрушительного налета.
— Не совсем так, эсса Ладэ. Основной поток эмигрантов возник спустя два года после смены власти. Эрмина Ладэ перебралась в Аронгару сразу после того, как сменился режим.
— Это говорит только о том, что мама решила не дожидаться, пока станет совсем плохо.
— Это она вам так говорила?
— Да, она говорила именно так.
Короткое раздражение, как вспышка: ведь наверняка именно он собирал на меня информацию.
— Зачем вы спрашиваете, если все знаете сами?
— Всего я знать не могу.
— Но очень хочется?
Норгхар хмыкнул.
— Напомню, это мне нужны ваши ответы, эсса Ладэ.
И я еще Халлорана называла непробиваемым. В начальника службы безопасности можно в упор врезаться на флайсе, и ничего не будет. Начальнику, флайс придется чинить. Новую волну поднимающегося изнутри раздражения я поспешно разбила о здравую мысль: работа у него такая. Я вот пою, а он к
