Насколько приятный у Рингисхарра голос. Мягкость и уверенность в нем вызывали желание слушать дальше. Слушать и слышать. Халлоран тоже умудрялся говорить вкрадчиво, но даже тогда в его интонациях звенели нотки подавляющей силы. Словно сталь шелестит под бархатом. Когда он говорил, мне хотелось залезть под стол, а лучше спрятаться у себя и забаррикадировать дверь. И окно запаять, чтобы уж наверняка.
— Сам по себе. Не хотите к нам присоединиться?
Сказала раньше, чем успела себя остановить.
— Где вы?
— В парке на Четвертом острове.
— Скоро буду.
— А мы не торопимся.
Что-то странное в этом определенно было. И в том, что я его пригласила, и в том, что он согласился. Но думать об этом сейчас не хотелось, хотелось просто гулять. Запахнув шарф, который то и дело намеревался сползти с куртки, двинулась вслед за Марром, порхающим между деревьями.
Удивительно, раньше я этого не замечала, точнее, не обращала внимания, но он и правда ни разу не попытался спалить ни один кустик. И агрессии не проявлял до случая с теми идиотами, хотя кристалл ему не ставили. Он просто слушался меня… или себя. Слова Халлорана о том, что зверь не нападает без причины, снова всплыли в сознании. Возможно ли, что драконы и люди могли бы жить в мире?
Нет, я определенно переутомилась.
Ветер стих, снег повалил крупными хлопьями. Сугробы росли на глазах и таять не собирались. Разве что когда кто-то нырял в них всем весом и прожигал дыру до самой пожухлой травы. На всякий случай я смотрела по сторонам — не выскочит ли откуда ребятня или какая-нибудь чересчур впечатлительная старушка, которая решила прогуляться перед сном. Но вокруг было тихо — видимо, такая погода радовала только нас с Марром. А он изображал помесь снежного дракона и пустынника: рыл ходы и с урчанием выскакивал у меня перед носом, бросался в соседний сугроб и взлетал, как под ударом горячего гейзера Ферверна.
Мне вдруг вспомнилось детство: те качели, о которых я говорила начальнику службы безопасности. Теплые мамины руки и как хорошо было нырнуть в них, уткнуться лицом ей в грудь, знать, что все-все-все будет хорошо. Тогда я хотела побыстрее вырасти, чтобы стать большой, как она. Мне казалось, что, когда ты большая, у тебя все получается легче. А еще никто над тобой не смеется и не называет мелюзгой, как старшие дети в общем дворе. В теплое время года на натянутых веревках всегда трепыхалось белье — иногда застиранное до серого цвета, а грязища была что в холода, что в жару. Тогда я и помыслить не могла, что бывает иначе.
Однажды спросила у мамы, где мой отец — у других детей ведь были отцы. А она рассердилась и сказала, что не хочет об этом говорить. Никогда. Я была совсем маленькой, но этот момент помню отчетливо: как брови мамы сошлись на переносице, как резко и жестко она ответила.
Поэтому об отце мы больше не говорили. Только когда появился эсстерд Барт, я влюбилась в него без памяти.
— Доставка кофе.
— Ой!
Я подпрыгнула и чуть не выбила стаканчики из рук Рингисхарра. Вместе с подставкой. К счастью, реакция иртхана позволила ему спасти все разом: и кофе, и пакет с логотипом кафе «В кругу друзей» — кружочек с чашечкой внутри. В свете фонарей его волосы напоминали тончайшие медные нити, до которых даже дотронуться страшно — обожжешься. Судя по его взгляду, задумчиво-пристальному, он во мне тоже что-то углядел. Мы смотрели друг на друга и молчали, а между нами падал снег. Первым опомнился Марр, который ткнулся мне в ногу и потянулся носом к пакету. Я легонько дернула его за ошейник.
— Спокойно! Чудовище ты невоспитанное.
— Все в порядке. Это как раз для него.
— Для него?
— Да. Решил немного подсластить жизнь вечно голодающего виара. Вы не против?
Странное замешательство рухнуло, словно его и не было. Рингисхарр вручил мне подставку со стаканчиками, а сам опустился рядом с Марром и протянул ему руку.
— Привет, парень. Давай знакомиться.
Виар покосился на меня, и я отпустила ошейник. Уж больно забавно было смотреть, как местр общается с карликовым драконом. Марр потоптался на месте для вида, потом все-таки подошел и ткнулся носом в протянутую руку: согласен подружиться, значит. Глаза его стали еще больше, когда Рингисхарр раскрыл пакет — оттуда потянуло свежей выпечкой. Я даже порадовалась, что успела поесть, а то как-то странно смотрелась бы со стороны, выхватывая слойку из-под носа у Марра. Неизвестно почему запах выпечки неизменно сводит меня с ума.
— Бери.
Теперь Рингисхарр держал пакет двумя руками, а Марр вращал головой: то на меня посмотрит, то на него. Вот актеришка! Когда надо стащить еду с тарелки, совсем не стесняется. А когда местр ему булочки притащил — значит, надо разрешения спросить.
