Боги самим своим появлением отрицают железобетонную трехмерность мира, Вселенной. Скучно было бы жить в трехмерной клетке. Трудно представить иное, но это рано или поздно придется сделать, это примут физики, если им не будут мешать философы. Уже сейчас есть гипотезы и расчеты, касающиеся строения пространства. Оно состоит из мельчайших ячеек или пузырьков иных измерений. Это другой уровень, нежели атомы и частицы. Еще мельче во многие миллиарды раз. Движение и еще что-то заставляет пузырьки раскрываться, сливаться, пространство разворачивает свои другие измерения. Можно заставить его и свернуться снова. Богам все это и многое другое доступно без техники, без машин, без кораблей! Они сами по себе владеют нашим небом и всеми другими небесами с их новыми измерениями.
Мы по инерции продолжаем думать о пространстве как о вместилище вещества, а вещество нам является в виде частиц или волн только трех измерений. Скоро ли выберемся из заколдованного круга?
Пришел черед вспоминать о встрече с женщиной из другого города. Не нужно, думаю, называть город, а также имя женщины.
Вечером в дверь позвонили. Я открыл ее. Она стояла на пороге в пальто, с сумкой.
— Вы ко мне?
— Мне нужно Владимира Щербакова.
— Это я, проходите. Какое-нибудь дело?
— Я читала книгу «Чаша бурь». Это вы написали?
— Да.
— Меня интересует все об инопланетянах. Поэтому и пришла, разыскала вас через справочное.
— Но это роман, фантастический роман об атлантах и этрусках, вернувшихся на Землю через много лет…
— Я знаю, — перебила она. — Все равно вы с ними связаны…
— С кем?
— С инопланетянами.
— Отнюдь.
— Можно поговорить? Я в Москву приехала из другого города, — и она назвала город. — У меня здесь живет сын. Он мне не верит, но я много знаю об инопланетянах… Они могут проходить сквозь стену, знаете?
— Допустим.
— И у меня есть код для связи с ними.
— Три фигурки и три слова, что-нибудь вроде этого?
— Да… меня хотели взять туда. Я знаю имя этого инопланетянина. Помогите.
— Чем? У вас же есть код!
— Да, но отвечает не он, а женщина, говорит, его нет. Вы не можете не быть с ними в общении, я это поняла.
— Заблуждаетесь. Да, я писал фантастические романы и повести, как и мои коллеги. Иные планеты действительно имеют отношение к фантастическому миру, ведь, кроме Луны, человек нигде не был…
Напрасны были мои доводы, напрасно я вертелся как карась на сковородке, доказывая тихой с виду женщине сорока лет, что я не смогу ей помочь. Я даже не заинтересовался кодом связи с ее знакомыми! Потом — буду искренен — меня за это ругала Жанна:
— Ты бы мог его взять у нее! Что тебе стоило…
— Зачем?
— Нужно знать, откуда идет все это…
— В отношении меня, что ли?
— И в отношении тебя.
— Но у меня хорошая память, а иногда я ловлю себя на мысли, что она близка к абсолютной. Ну, я запомнил бы код, а дальше знакомая ситуация: не думай о зверюге, а получится наоборот, будешь думать, выйдешь на связь. Ты этого добиваешься?
— Нет, нужно было дать ей лист бумаги, пусть написала бы, а потом лист сразу сложить и не заглянуть в него. Передал бы мне!
Такой нелегкий разговор.
Повторю: зная, что такие коды существуют и для связи с богами и для связи с инопланетянами, я не сделал даже слабой попытки выведать у женщины эти заветные для нее слова и геометрические фигурки.
Наш разговор с ней продолжался еще некоторое время, я угостил ее чаем, потом сказал, что лучше прогуляться по улице.
— Вы хотите меня выпроводить?
— Нет, просто прогуляемся. Погода хорошая. А уж потом я провожу вас до метро. Идет?
— Идет.
Мы гуляли по улицам около дома. Она все упрашивала о помощи. Потом в ней что-то изменилось. Она вообразила, что я могу помешать ее счастью,
