День «Х»
День открытых дверей, намеченный на седьмые сутки циклады, четверка друзей встречала за отработкой. Так уж получилось, что иного, не вызывающего ненужных подозрений и вопросов, повода оказаться близ зала, из которого открывалась дорога в Сад Игиды, у студентов не нашлось.
Если Стефаля еще можно было включить в число помощников экскурсовода из дриаданов как отличника учебы, умницу и старосту факультета, то тройка второкурсников в общество весьма высокопоставленных особ, вошедших в число лиц, пожелавших узреть Сад Игиды, никак не вписывалась.
Потому Машьелис о Либеларо совместно с деканом Гадерикалинеросом придумали обходной путь. «И на елку влезть, и попу не ободрать» получилось неплохо. Вернее, с «не ободрать» почти получилось. Заблаговременно предупрежденный кентавр Быстрый Ветер показательно разгневался на проказливого дракончика, умудрившегося за последнюю лекцию превратить парту в одно из наглядных пособий к уроку.
На столешнице у Лиса в своей естественной среде весело резвились русалки и сирены. Сирен Цицелир от художеств сокурсника пришел в буйный восторг. Преподаватель тоже демонстративно восхитился и столь же демонстративно повелел студенту и его напарникам прибыть в седьмой день циклады для совместного приведения парты в первозданный вид. Вдобавок от себя мастер назначил и предварительно не оговоренное, личное наказание для о Либеларо – перенести свои художества на холст и сдать в качестве наглядного пособия. Лис стенал и гордился попеременно! Хаг только стенал, когда напарник и сосед разложил по их общей комнате карандаши, мелки, банки и тюбики с краской, призванные послужить для воплощения на большом (метра три, не меньше) холсте сцены из жизни водного народа и тем обессмертить имя живописца.
Нахальный дракончик еще и с мастером рисования договорился, дабы его обеспечили материалами для творчества и засчитали работу как итоговую за семестр.
Вечером пятого дня к компании, привычно собравшейся в комнате Стефаля, зашел декан. Был он строг и задумчив. Оглядел ребят, как батяня комбат своих бойцов перед решающим боем, потер длинный нос, вздохнул.
– Да не переживайте вы так, мастер, – первой не выдержала Яна, с сочувствием глядевшая на задерганного и какого-то даже похудевшего декана. Обнимать не стала, хоть и хотелось.
– Вы ж еще совсем дети, – покачал головой Гад. – Если бы не пророчество, я бы вас к этому и на десять полетов стрелы не подпустил.
– Но пророчество было, а с пакостями надо кончать, – прогудел Хаг. – Вдруг у вас завтра с ловушкой все получится и мы чем пригодимся? Сами же говорили, коль в АПП поступили, так мы уже блюстители!
Гад только еще раз вздохнул и велел:
– На рожон не лезьте, ребятки. Если что почуете, сразу мне или ректору знак подавайте.
При последних словах декан особо пристально смотрел на Машьелиса. Тот столь же усердно изображал самый невинный вид. Дракончику, конечно, никто не поверил. Друзья уже успели убедиться, если Лису попадает под хвост вожжа, то плевать он хотел на свои страхи, начинал вытворять такое, что и Покровителю-Привратнику в голову не взбредет.
– Да защитит нас всех Игидрейгсиль! – осталось пожелать дэору после сухого пересказа плана.
В седьмой день циклады, как и было указано, четверо проинструктированных, вернее, едва ли не до смерти заинструктированных студентов дожидались условного знака. Дверь в коридор была распахнута настежь. Слышался нарастающий гул приближающейся толпы. Возбужденный шепот мужских, женских, кажется, даже нескольких детских голосов. Ребята нарочито старательно прислушивались. И вот совсем рядом раздался хорошо знакомый каждому студенту АПП властный голос ректора Шаортан:
– Здесь у нас, дорогие гости, находится аудитория расоведения!
Попадая точно в такт словам высокого начальства, пятеро подхватили тряпки, ведра, щетки и выперлись, все такие красивые, пред очи почти трех десятков гостей. Как и положено нахальной, но все ж таки чующей берега молодежи, напарники синхронно обернулись и постарались принять максимально смущенный вид, не выпуская из рук орудий труда. Как то часто бывает, излишнее усердие обернулось во вред: крепкая ручка ведра, сжатая могучей дланью тролля, хрустнула. Ведро приземлилось на пол, да так неудачно, что вся вода из него выплеснулась приливной волной под ноги экскурсантам и сопровождающим их преподавателям АПП.
Облитой дракессе Шаортан не составило труда разыграть недовольство и легкий конфуз из-за сотворенных безобразий. Пока Хаг, бормоча под нос извинения, поднимал сломанное ведро и пятился к друзьям, ректор применила лист Игиды для сушки пострадавших и язвительно отрекомендовала:
– А это студенты, отбывающие наказание за порчу имущества академии. Они сейчас отправляются искупать вину действием. Искупать, а не портить, Хагорсон!
– Дык я нечаянно, ректор, – наморщил широкий лоб Фагард и только что не начал ножищей тереть пол.
Прочие «отбывающие наказание» потупились, демонстрируя слишком показательное, чтобы быть искренним, раскаяние. По толпе, успевшей вдоволь наслушаться славословий в адрес АПП и довольной поводом повеселиться, прокатились смешки. Какой-то ломающийся подростковый голосок, не удержавшись, выкрикнул:
– Что же они натворили? Чего-то сломали?
– Машьелис о Либеларо, поведайте гостям академии причину назначения отработки, – нарочито строго приказала Шаортан.
