совершенстве освоил искусство перевоплощения.
Не видя причин скрывать очевидные факты, Янка «раскололась» быстро и поведала все-все подробности создания команды и мотивы, которыми руководствовались друзья, пытаясь сделать Стефаля счастливым.
Эльф слушал, не перебивая, а когда девушка замолчала, спросил уже почти спокойно:
– Как ты относишься к Стефалю?
– Он замечательный, ответственный, умный, настоящий друг! – выпалила Янка на одном дыхании.
– Друг, стало быть, – задумчиво повторил мастер.
– Да! – твердо объявила Янка, готовая отстаивать право на дружбу со Стефалем, как бы ни упирался и ни рычал его прекрасный жестокий папа с дивными яркими глазами и скверным характером. Если не смотреть в эти глаза и вообще на лицо старшего эльфа, то говорить внятно и четко почти получалось. Мысли не уподоблялись жидкому крему, плохо взбитому миксером. Но продолжить девушка не успела.
Айриэльд неуловимо быстрым, практически смазанным в пространстве движением сместился к двери и распахнул ее так резко, что на пол, лишившись опоры, упал живой бутерброд из Хага и Лиса, не ожидавших подвоха.
– Стеф и наш друг тоже, – ничуть не смутившись тем, в какой позе пребывает и за каким занятием застигнут, задиристо объявил Машьелис о Либеларо. Даже встать с Хага не потрудился, просто голову вверх задрал.
Высокомерный эльф оглядел всех троих: смущенную девушку, тролля, спихнувшего с себя лишний груз, и деловито отряхивающего штаны дерзкого дракончика подросткового возраста. Хмыкнул, как-то устало провел ладонью по лицу, будто стирая въевшуюся в плоть и кровь маску, а потом усмехнулся:
– Понял, ступайте, друз-з-зья.
Троица упрашивать себя не заставила, вымелась за дверь чуть ли ни раньше, чем учитель закончил говорить.
– Уфф, – выдохнула Яна с облегчением и привалилась на секундочку к плечу Хага. Ее до сих пор потряхивало от допроса, учиненного новым мастером по этикету рас.
– Ну как, все еще сходишь с ума по синим глазам? – поддел напарницу Машьелис, в очередной раз прокатившись по перилам, вместо того чтобы топать ножками по лестнице.
– Если бы голова могла приказывать сердцу, – Янка ткнула в свою пышную грудь, – уже бы не сходила. Только ведь не может, зараза!
– Тогда пошли ужинать, – оптимистично предложил Лис самое позитивное из отвлекающих средств. – С ним авось, – парень ткнул напарнице куда-то между персями, как-нибудь договоришься. Послушаешь пару-тройку занятий эльфийскую критику и договоришься.
– Надеюсь, – вздохнула подруга и согласилась: – Пошли есть! Я когда понервничаю, такая голодная, что слона готова съесть.
– Это с чего ж ты так каждый день переживаешь? – изумился ехидный напарник, и сам отличающийся фантастическими талантами по части истребления съестного.
– Каждый день я не переживаю, это у меня аппетит хороший, – поправила парня ничуть не обидевшаяся Янка.
– Тогда сегодня мне страшно. Может, нам с Хагом отсесть за другой стол? – испуганно округлил глаза дракончик.
– Не старайся, она на тебя не разозлится, – бросил другу куда более наблюдательный тролль. – Яна у нас добрая и на такие шутки не обижается. Отвлекай по-другому. Анекдот, что ли, какой расскажи…
– Анекдот? Да пожалуйста! – оживился Лис и начал сыпать ядреными шуточками.
Пока шли до столовой, Янка чуть живот не надорвала от смеха.
На этот раз в почти пустой из-за раннего времени столовой за столом уже сидела Иоле и задумчиво пилила пышную запеканку с ягодной подливой. Второкурсники как раз подходили к своему уголку, когда к ифринг решительно подплыла какая-то фифа в форме летописцев-пятикурсников, судя по чешуйкам на лице и раздвоенному кончику языка, неопределенно-змеиной расы. Нависнув над ифринг, она злобно шипела:
– …Прекрати вешаться на Йорда! Ты – бледная бесполая немочь! Мы с первого курса встречались! Он носится с тобой из жалости! Неужто за год не поняла? И…
Иоле слегка вздрогнула, реагируя на бесцеремонное вторжение в свое личное пространство. Подняла на шипящую гадости девицу задумчивый, совершенно спокойный взгляд чуть прищуренных глаз и сказала:
– Пошла прочь и забудь о Йорде, если хочешь жить. Он – моя пара. Попытаешься, как ты сказала, вешаться на него – станешь статуей.
– Ты мне угрожаешь? – взвилась опешившая девица.
– Предупреждаю, – по-прежнему невозмутимо поправила скандалистку Иоле. – Сочетание слюны василиска того рода, к которому принадлежит мой жених, и взгляда в глаза нелюбимой партнерши навечно обращают ее в статую. Потому он никогда не целовал тебя в губы. Неужто до сих пор не поняла? Йорд – мой, в его родовой узор уже вплетена моя метка. Полезешь к нему – станешь каменным украшением в парке академии.
«А Иоле-то, оказывается, не только огрызаться умеет, когда свое защищает, но, похоже, уже давным-давно все узнала о василиске, – удивилась Янка, припоминая беседу с Йордом в самом начале первого курса. Тогда парень боялся реакции избранницы на свой опасный дар и хотел сохранить его в тайне. –
