имени, но и о личном имуществе.
Студентка педантично выполнила инструкции, одобрительно цокнула языком, дотронувшись до в мгновение запотевшего бока плоской емкости, и, прикрыв «холодную грелку» полой плаща, подложила бочком под ушибленную златовласую голову.
– Расскажите обо мне, – тихо попросил Лаэрон и поморщился. – В памяти обрывки каких-то образов, никак не могу их поймать и…
– Не надо напрягаться, – испугалась за эльфа Янка. – Вам может стать хуже! Вот подлечитесь, само все вспомнится. Вы вчера начали преподавать у нас этикет рас. Кажется, приходили только поговорить с сыном, а…
– У меня есть сын? И жена? – поперхнулся воздухом эльф.
– Насчет жены не знаю, а ваш сын, Стефаль, учится на пятом курсе. Он староста факультета блюстителей, – дала справку заботливая сиделка и торопливо заговорила, пока Лаэрон не начал пытаться вспоминать самостоятельно, напрягая пострадавшую голову: – Вы и раньше в академии этикет рас вели, а у нас преподаватель к беременной дочери срочно уехала, поэтому вас попросили помочь, заменить ее временно.
– Все так странно. Почему вы меня боитесь, прекрасная Яна? Я вас чем-то напугал? – с какой-то обидой вопросил Лаэрон и в очередной раз сделал попытку приподнять голову с колен девушки.
– Лежите же, мастер, – сердито шикнула на непонятливого пациента студентка и объяснила: – Я не боюсь вас, просто вы… ну… строгий преподаватель и вчера почему-то сердились из-за того, что Стефаль стал нашим напарником. То есть у нас раньше была синяя тройка, а со Стефалем получился фиолетовый квадрат, и пусть мы – второкурсники, а он на пятом. Но, наверное, вам это не понравилось…
Договорить Янка не успела, послышался нарастающий топот, в проулок выбежали запыхавшийся Машьелис и еще четверо мужчин. Трое – в форме городских стражников с характерной эмблемой древа Игидрейгсиль на левой половине куртки, с арбалетами и мечами в руках, один – в серой мантии с той же эмблемой, но вовсе безоружный.
– Живой? – обрадовался дракончик. – Вот, господин лекарь, эльф, которого по голове тюкнули.
– Кости черепа предположительно целы, только шишка, холодный компресс я сделала. Есть жалобы на головокружение и тошноту, скорее всего, сотрясение мозга, – отчиталась Яна, решившая не распространяться о потере памяти у пациента.
Одобрительно кивнув сиделке, лекарь приступил к осмотру, взмахом руки отметая предложение стражи куда-нибудь перенести стукнутого. Машьелис тем временем коротко и с явным сожалением поведал напарнице:
– Третьего взять живым не удалось. Мы с ним на утренний патруль напоролись. Я только успел вякнуть: «Держи убийцу мастера АПП!» – как он какой-то хитроумный артефакт использовал, прямо в мостовую стал погружаться, как в воду. Стража из двух арбалетов выпалила. Так он концы и отдал.
– Что с колпаками разговаривать? – крякнул один из суровых стражей, тот, что выглядел старшим в группе. – Это ж убийцы из Серой Смерти, той самой, что в Тэдра Номус входит. Ты, парень, сам видел, на запястье у той дохлой сволочи татушка – ласточка, а в поясе футляр с травлеными иглами. Счастье, замок на нем переклинило, достать да метнуть не успел. Серых живыми не берут, да если и возьмут, язык все одно не развяжешь. Давненько в Дрейгальт их, тварей, не заносило. Кому же ваш мастер АПП ногу отдавил?
– Мне-то откуда знать? Мы с напарницей на прогулку шли, а тут это… – попытался отвертеться от допроса дракончик.
– Повезло, в сорочке родился, – параллельно довольным голосом бормотал над ухом у Янки суетящийся лекарь. Чуткие пальцы тощего небритого мужика с красноватыми то ли от недосыпа, то ли от вчерашнего злоупотребления горячительными напитками (в пользу последнего говорил слишком сильный запах мяты изо рта) щупали голову эльфа. Тот покорно терпел все манипуляции. Обследовав Лаэрона, лекарь довольно хрюкнул и вытащил из-под мантии странную круглую штуку с вычеканенными закорючками, подозрительно напоминавшими знаки Игиды.
Она состояла из двух металлических блинов: один, поменьше, с конусообразной прорезью, накладывался на второй, диаметром на полсантиметра больше, а сверху имелся рычажок. Лекарь повернул верхнюю часть так, чтобы в прорези просматривался один знак, напоминающий тощий воздушный шарик, и, приложив к голове пациента, щелкнул тумблером.
Заметив интерес студентов к своим манипуляциям, целитель почти хвастливо подбодрил ребят:
– Хороший артефакт! Жаль только, наполнять силой долго и не все болезни лечит, но если лечит – о том недуге сразу забудешь. Городская коллегия артефакторов, ваших бывших выпускников, изобрела! Поначалу только в больницах были, а с прошлой осени и патрульным лекарям выдавать стали.
Оправдывая похвальбу лекаря, Лаэрон, терпеливо сносящий все процедуры, зашевелился, сел и объявил:
– Премного благодарен за своевременную помощь.
В теплых синих глазах опять стали просверкивать льдинки.
«И впрямь вылечился», – с облегчением, но не без тщательно скрываемого даже от самой себя сожаления, признала Янка. Отвернувшись, девушка встала и принялась отряхивать теплые брючки. Они с честью выдержали испытание сидением на холодной мостовой и не позволили хозяйке отморозить себе что-нибудь важное.
– Здоровы, мастер? – обрадовалась стража и тут же пристала к жертве с вопросами: – За что же вас серые порешить хотели? Да еще эдак странно – камнем вместо отравы!
– Не знаю, – спокойно ответил Лаэрон.
