так?
Она так уверенно говорила о себе в мужском роде, что Дануте на миг показалось, за рулем сидит здоровенный мужик. Но нет. Белокурая голова с малиновым бантом, круглые кукольные голубые глаза. И голос – хоть и грубоват для девочки-подростка, но все-таки определенно не мужской.
– Вы так боялись меня во сне, что мне пришлось овеществиться наяву! – обиженно, как обычно жалуются на незаслуженную «двойку», добавила девочка. – А это, между прочим, очень надо постараться! Некоторые чародеи разучивают специальные заклинания, чтобы с их помощью выманить свои сновидения в дневную реальность, но даже с хорошей предварительной подготовкой это мало у кого получается, обычно людям просто не хватает сил. А вам и заклинаний не понадобилось, раз и все! Со мной подобный казус всего третий раз в жизни случился. Причем первые два я нарочно старался. Тогда мне еще нравилось быть кошмаром, и очень забавляла возможность дополнительно напугать кого-нибудь наяву. Но эти времена давно позади. Сегодня ночью у меня была только одна задача: присниться вам максимально нестрашным. Желательно незначительным и незаметным. И вдруг такой результат!
– Что? – беспомощно переспросила Данута. – Что вы такое говорите? Я вас не понимаю. Совсем!
– А так вам и надо! – сердито сказала девочка, и малиновый бант грозно подпрыгнул на ее кудрявой голове. – Все справедливо: я вас тоже не понимаю. Что за проблема у вас с синими автомобилями? На вас, что, в детстве такой чуть не наехал? Или подружки рассказывали, будто в синем крайслере по городу ездит маньяк? Или на экзаменах в автошколе провалились с позором именно на этой модели? Объясните, ради всего святого! Я должен знать.
Под конец она сорвалась на крик, но это оказалось даже к лучшему. Чем больше сердилась эта странная девочка, тем меньше Данута ее боялась. По своему опыту она твердо знала, что ночные кошмары так себя не ведут. Не скандалят, не насмехаются, не лезут с претензиями. У них другой стиль общения. И не только стиль.
– Во-первых, – наконец сказала Данута, – прекратите на меня кричать. Это нелепо: ночной кошмар, устроивший скандал, потому что его испугались. А во-вторых, ваша внешность тут не при чем. Мало ли, как вы выглядите! Значение имеет, в первую очередь, атмосфера, которую вы создаете. Знаете, как страшно чувствовать, что ты в ловушке и всему конец? Особенно во сне. Хотя наяву, честно говоря, тоже ничего хорошего. Врагу не пожелаю такого утра, как выдалось у меня.
Девица с бантом внимательно слушала Дануту. Вид у нее был не то виноватый, не то просто мрачный.
– Атмосфера, значит, – наконец сказала она. – Такое чувство, что ты в ловушке и всему конец. Ясно, спасибо, что рассказали. Значит, ничего у меня пока не получается. Ничего! Так и знал.
– Что именно у вас не получается? – спросила Данута.
К этому моменту она окончательно перестала бояться девочку в автомобиле. Трудно бояться подростка, который вот-вот разревется. А к тому явно шло.
Данута так расхрабрилась, что свершила немыслимую глупость – с точки зрения человека, которому снится кошмар: обошла синий крайслер и села на пассажирское сидение. Чего на всю улицу орать.
Дверцу, правда, оставила приоткрытой – если что, раз и выскочу! – думала Данута. Но даже это был не страх, а обычный тактический прием. В автомобиле любого малознакомого человека повела бы себя точно так же, чтобы не принял ее согласие сесть рядом за готовность ехать, куда повезут.
Заодно выяснила, что сидения в салоне обтянуты серой замшей – эту бесценную информацию можно занести в отчет для Кристины. А о том, что в автомобиле не было ничего, кроме руля – ни приборной панели, ни педалей, ни переключения передач, ни ручного тормоза, ни даже магнитолы – сестренке лучше не знать. Кристинкин здравый смысл – их общее достояние, один на двоих. Надо его беречь.
– Ну вот, – обрадовалась девочка с бантом. – Теперь сами видите, ничего страшного ни во мне, ни в этой машине нет. Только смотрите, не вздумайте опять испугаться. Если вы испугаетесь, мне придется вас съесть. А это сейчас совершенно некстати.
– Именно съесть? – переспросила Данута, поражаясь собственному бесстрашию. – Вы что, сон-людоед? Или сон про людоеда? Или как?
– Пожалуй, скорее первое, – подумав, призналась девочка. – «Сон-людоед», вполне можно так сказать. То есть от вашего тела я ни кусочка не откушу, не беспокойтесь. Но тому существу, которым вы становитесь, когда спите, могу нанести довольно серьезный ущерб, даже сам того не желая. Достаточно, чтобы вы испугались, и – хлоп! – изрядная часть того вещества, которое можно в известном приближении назвать кровью вашего сновидения, уже у меня в брюхе. То есть не то чтобы именно в брюхе, никакого брюха у меня нет. Но в его аналоге. В этом-то и проблема! Причем не только ваша, но и моя. Мне нельзя вас есть. Я сейчас на строжайшей диете.
– На диете?! – повторила Данута, не веря своим ушам. – Да что же это за времена такие пришли? Все вокруг на диете, уже и ночные кошмары туда же. Вам-то зачем? Такая худенькая барышня…
– Ну, положим, худенькой барышней я только кажусь, чтобы вас не пугать, – напомнила ее собеседница. – На самом деле, у меня вообще никакой внешности нет, ни худой, ни толстой. Я же все-таки сновидение, а не ваш сосед по подъезду. И могу быть, кем пожелаю. Вернее, казаться.
– Но при этом вы все-таки мальчик? – уточнила Данута. – То есть мужчина?
– С чего вы взяли? Как я могу быть мужчиной? Я не человек, я сон.
– Просто вы говорите о себе в мужском роде. В сочетании с вашей внешностью это дает довольно странный эффект.
