– Шесть градусов на запад, – сказала она ему.
– Шесть на запад, – повторил Расс, поворачивая руль, чтобы выровнять ход. Магнитоскоп продолжал издавать сигналы, и он снова обернулся, с довольным видом.
– Ты посмотри на это жирное и сочное магнитное поле! – радостно воскликнул он. – И оно мое, мое, мое!
– Половина моя, милый, – напомнила ему Энн со снисходительной улыбкой. Ее всегда забавлял его восторг – этим он ее когда-то и покорил.
– И моя! – прокричала Ньют сзади.
– Многовато у меня партнеров, – пошутил Расс, хотя едва слова сорвались с его губ, он понял, что это не совсем шутка, ведь бо?льшую часть того, что они найдут, заберет себе «Вейланд-Ютани».
«Не жадничай, – напомнил он себе. – Тебе еще предстоит найти тут то, чего ты ждал».
Что бы ни показал магнитоскоп, это явно не было ни естественным камнем, ни минеральным образованием. Сигнал был слишком громким, слишком равномерным, а он знал эту местность достаточно хорошо, чтобы понимать, что они наткнулись на поистине огромную аномалию. Нет, что бы это ни было – оно было построено кем-то… или чем-то. Теперь ему хотелось просто это увидеть. Конечно, заработать на этом тоже было бы здорово – он не мог отделаться от мысли, что случится, если они обнаружат останки какой-нибудь ранее неизвестной расы. Его имя… их имена, его и Энн, напишут в учебниках по истории, наряду с Буркхардтом[4], Коидзуми[5] и остальными.
Ньют просунула голову между сиденьями родителей.
– Папочка, а когда мы вернемся в город?
Расс улыбнулся.
– Как только разбогатеем, Ньют.
– Ты всегда так говоришь, – надулась она. – Я хочу вернуться. Хочу поиграть в Лабиринт чудовищ.
Тим толкнул ее и приблизился, заглянув в глаза.
– Ты слишком много жульничаешь!
– Неправда! Просто я лучше всех.
– Еще как жульничаешь. Все время ходишь туда, куда мы не можем пролезть.
– Ну и что? Поэтому я и лучшая.
Энн, раздраженная, обернулась к ним.
– Прекращайте, вы оба. Еще раз увижу, как кто-нибудь из вас играет в воздуховодах, получите у меня!
– Ма-ам, – захныкала Ньют, – там все дети играют.
Расс мог бы их защитить, напомнить Энн, что если бы они сами оказались в «Надежде Хадли» детьми, то наверняка проводили бы все свое время исследуя систему воздуховодов, тянущихся по всему объекту. Но в ту минуту он утратил способность связывать слова в предложения – не говоря уже о выражении сколько-нибудь убедительной мысли.
Все, что он мог сделать, – это только убрать ногу с педали газа и наклониться вперед, разглядывая через лобовое стекло массивную форму, маячащую впереди в пелене вихрящегося пепла.
– Срань господня, – благоговейно проговорил Расс.
На первый взгляд, исполинский объект, вздымавшийся из земли, выглядел почти органическим, словно представлял собой огромные изогнутые останки какого-то гигантского инопланетного зверя. Когда вездеход медленно к нему приблизился, Расс разглядел, что эта форма действительно имела в своем облике некое сходство с биологическим объектом. И, без сомнений, была создана искусственно.
Но точно не людьми.
– О боже, – прошептала Энн.
Расс почувствовал, как сердце заколотилось у него в груди, и остановил вездеход. Они никогда не видели ничего, что имело бы такую форму подковы или необычное строение, как у биомеханоида, но вероятнее всего, это было судно. Звездолет. И судя по разрушенным скалам и грудам обломков вокруг него, Расс понял, что он упал сюда в результате крушения, пропахав камень и взметнув пепел в момент удара.
– Ну что, родные мои, – сказал Расс, – в этот раз нам крупно повезло.
Дети сдвинулись в сторону, и Энн натянула теплую куртку, шлем и очки для защиты от задувающей пыли. Расс заглушил двигатель и последовал ее примеру. При этом все четверо продолжали возбужденно тараторить. Они надели ремни с пробоотборниками, фонариками и рациями ближнего действия, позволявшие им переговариваться без необходимости срывать голос в крике.
Взяв камеры и проверив оборудование, Расс с женой выбрались из вездехода и спрыгнули на землю. На них обрушились мощные порывы ветра, и Расс постарался встать так, чтобы заслонить от него Энн. Ветер напомнил ему об Отто и Кёртисе, и он мысленно пообещал себе быть осторожнее обычного и следить за небом – нет ли там признаков, что погода портится.
Дыхание облачками вырывалось у них изо рта. Температура упала.
