Три минуты ушло у Индиры, чтобы накинуть плащ. Еще пять минут – на то, чтобы подали два паланкина. И под ноги носильщиков расстелились вечерние улицы. Таши предпочел бы карету или лошадь, но увы. Карету было закладывать дольше.
А в паланкине не пообщаешься.
Дом Ларены был большим и красивым. Таши оценил и три этажа, и несколько балкончиков, и затейливый флюгер…
Индира легко выпрыгнула из паланкина, обернулась к Таши, который и рад был бы последовать ее примеру, да вот беда – маска диктовала правила, и он с кряхтеньем выползал наружу.
– Идемте, сатро?
– Идемте, Индира.
Согнуть руку, предложить даме опереться на нее – и вперед. Навстречу приветливо распахнутым дверям, ярко освещенной богатой прихожей, вышколенному слуге, который улыбается и кланяется. Уже пожилой, явно служит здесь не один десяток лет…
– Прошу вас, лара Каршао. Хозяйка о вас спрашивала. Надеюсь, вы в добром здравии?
– Я – да, – коротко ответила Индира. – А как Ларена?
Лицо слуги тут же помрачнело.
– Госпоже сегодня немного хуже…
– Идемте!!! – Индира так вцепилась в Таши, что мужчина чуть не вскрикнул. – Идемте.
– Лара Каршао…
– Это – лекарь. И не смейте меня останавливать!
Слуга и не думал. Снесет же!
Индира вихрем пронеслась через прихожую, уверенно свернула налево, взлетела по лестнице на второй этаж – и, пробежав почти половину этажа, толкнула какую-то дверь. Таши неотступно следовал за ней.
Это была спальня. Красивая, аккуратная, оформленная в желтых и розоватых тонах. Громадная кровать, тяжелый балдахин и такие же тяжелые шторы, отсекающие даже намек на невежливые лучики солнца. Но сейчас… сейчас Таши захотелось открыть окно нараспашку и впустить сюда воздуха.
В комнате пахло тяжелой болезнью.
На кровати лежал кто-то, молоденькая служанка поправляла подушку…
– Брысь отсюда! – рявкнула Индира на служанку.
Та выпрямилась, поклонилась – и исчезла, не сказав ни слова. Таши же вскинул брови. Служанка прошла мимо него – и он успел оценить и стройную фигурку под платьем, и шикарные волосы, и большие темные глаза (явно равха), и запах дорогих благовоний.
А вот последнее было даже любопытно.
Откуда у простой служанки деньги на «Жасминовый сад»? Он же делается только в Равхе и только из лепестков летнего розового жасмина. Запах потрясающий, но цена…
Без преувеличения – за пузырек размером с палец дают шесть его весов в золоте. И хватает его не больше чем на месяц. Таши знал, сколько платят горничной, и сильно подозревал, что это куплено не на жалованье. И что?
Мало ли девушек заводят себе кавалеров? А если мужчины богаты и в пожилом возрасте, они не гнушаются отблагодарить подруг за их… любезности. Но – запомним.
– Сатро… – окликнула Индира.
Таши послушно подошел к ней.
– Откройте окна, – попросил он. И склонился над телом на кровати.
Ну что тут скажешь. Женщина лет сорока, может, чуть больше. Хотя сейчас она выглядит на все восемьдесят. Ужасный вид. Словно у нее из-под кожи всю плоть высосали.
И остались только кости, обтянутые неровной желтоватой кожей в темных пятнах. Неприятно. Но после костяных гончих-то…
В сознании? Сложно сказать. Скорее промежуточное состояние между явью и бредом, когда видишь не существующее, а желаемое.
А мы вот так… Некромант коснулся точки на шее женщины, отправляя ее в беспамятство.
– Давно она так?
– Дней двадцать.
– Как интересно…
Посмотрим ауру?
Таши вгляделся, провел руками.
Как интересно! Аура была хорошей, чистой… судя по всему, женщина не так плоха. Да, болтушка, сплетница, но из тех, кто не со зла, а по простоте душевной. Эта в сплетни яда не вложит. Ей просто доставляет удовольствие их пересказывать. Но вот беда – ауру просто разъедает.
