Дракон бросил на него ещё один странный взгляд и сбежал. За полсекунды до того, как солдаты позади него и хороший кусок дворцовой стены позади них исчезли во вспышке магии глазного тирана, превратив пустующий дверной проём в зияющую дыру.
Оставив Шторм и Арклета глазеть друг на друга через внезапно опустевшую улицу с разрушениями с одного боку и бегущими в панике пурпурными драконами и боевыми магами с другого.
Ментальный крик Эльминстера был почти оглушительным, и Арклет опустил голову, вытянул руки и действительно побежал, угодив в объятия Шторм, когда несколько задыхающихся мгновений спустя она поймала его, чтобы не позволить юноше врезаться в дворцовую стену.
Как только Шторм схватила его, Арклет почувствовал, будто у него в голове вспыхнул великий сияющий очаг света и тепла.
Его разум дрогнул, и его твёрдо заставили восстановить дыхание и равновесие, как можно быстрее, одной рукой опереться о нерушимый камень дворцовой стены, пока Эльминстер и Шторм общались в сверкающем танце мыслей столь быстрых, что Нежный цветок дома Делькаслов не успевал за ними следить.
Спустя миг он начал разворачиваться прочь от дворца, чтобы взглянуть вверх в ночь, где крутился и взлетал глазной тиран, пытаясь разом охватить большее количество кормирцев, готовый снова швырять свою магию и навсегда лишить королевство как можно большего числа солдат и магов Короны — Эльминстер взял управление на себя.
Чтобы сотворить быстрое, ловкое и незнакомое заклинание, которое копьём ударило вверх, попало в созерцателя и вцепилось в его истинную форму хваткой чудовищного принуждения. Магия окутала парящий ужас трескучими синими и серебряными огнями.
Плетение могло порваться, Эльминстер и Шторм могли перестать быть Избранными самой могущественной богини Королевств, но они знали, как подчинять гордых волшебников, которые росли, молясь Мистре.
Бегающие огни вокруг корчащегося созерцателя вспыхнули коротким серебряно–синим солнцем в небесах над Променадом.
Глазной тиран замигал и на мгновение стал человеком, человеком, падающим вниз. Затем он снова оказался созерцателем, содрогающимся и корчащимся, громко стонущим. Чудовище проревело: «Я Ксарландралат, потомство Ксорлугры — и раб проклятого Мэншуна! Освободи меня! Освободи меня от этого!»
Затем солнце угасло, швырнув созерцателя кувыркаться и крутиться высоко в воздух.
Арклет услышал изумлённый вздох, и сильные руки с длинными пальцами, державшие его, напряглись — а затем упали.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шторм падает лицом на мостовую, рухнув на улицу безвольной мокрой тряпкой.
Боль взорвалась у него в голове. Боль Эльминстера.
Отшатнувшись к стене, чтобы опереться, и спотыкаясь, пройдя вдоль неё, Арклет услышал, как волшебник, мысленный голос которого в глубоких безднах его разума казался тихим и далёким, слабо сказал:
Он нагнулся, чтобы поднять её, или попытался, потерял равновесие и вынужден был сделать несколько неверных и быстрых шагов, чтобы не упасть. Эти шаги снова привели его на улицу.
Где лорд дома Делькасл увидел, как с небес снова опускается созерцатель с убийственным взглядом, похоже, вернувшийся под контроль Мэншуна.
Позади него с таким же убийственным взглядом Тарграэль перестала пытаться попасть в одно из зданий и безумно размахивая мечом в обеих руках неслась обратно через улицу. Убийственным взглядом, устремлённым на созерцателя.
Но на угрожающе покачивающегося созерцателя нацелено было куда больше взглядов. Все до последнего боевые маги на улице встали в стойку и читали заклинание. Драконы торопливо подались назад, чтобы дать волшебникам место.
— Сейчас! — крикнул длиннобородый боевой маг.
И завизжал сам воздух, когда полсотни заклинаний пронзили его, чтобы сойтись на наступающем созерцателе.
Вспышка была ослепительно, оглушающей, и от неё Арклету захотелось упасть.
Так он и поступил.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
СПАСЕНИЕ И ПЛЕНЕНИЕ
Королевский дворец, Променад и ряд зданий по другую сторону самой широкой улицы Сюзейла содрогнулись и задрожали все разом. Каменный карниз отломился от стены и рухнул на мостовую, разлетевшись на части. Во все стороны полетели кувыркающиеся обломки.
Едва ли кто–то обратил внимание. Падающие, подскакивающие на дрожащих камнях среди клубящейся пыли люди смотрели вверх, на созерцателя.
