Да, это будет идеально. Человеческие рабы в погребе алхимика, а тираны — здесь.
Ментальный щуп Мэншуна превратился в жестокую волну; Ларак Дардулкин едва успел что–либо заметить, прежде чем его разум в ужасе сдался.
— Вставай, — услышал шёпот собственного голоса Дардулкин, и все доспешные ужасы одновременно повернулись и пристально уставились на него.
— Настало время хоть раз повести себя, как настоящий архимаг, а не ухмыляющийся мешок пустого самодовольства и самоуверенности.
— Это кольцо железной стражи, — объяснила Шторм. — Оно заставит большую часть мечей и других клинков проходить тебя насквозь, не причиняя вреда. Но не слишком–то на него полагайся — любая зачарованная сталь будет ранить тебя, как обычно.
Она подняла руку, чтобы показать Арклету, что носит аналогичное кольцо, и указала на Мирта, а затем на Амарун.
Его возлюбленная взяла Арклета руку в свою, позволяя Эльминстеру устремиться обратно в его разум и связать их с разумом Шторм — тёплым, но печальным, радостным, и всё же обеспокоенным — чтобы Арклет мог понять и увидеть, что Шторм говорит ему о кольцах правду.
Затем Эльминстер снова отступил, и Арклета окатила волна облегчения.
Разум Шторм представлял для него опасность. Он так легко мог влюбиться в неё и потерять себя в нахлынувшей страсти… но корона и трон, хорошо было знать, когда кто–то говорит тебе правду. Неудивительно, что боевые маги древности так часто применяли выжимку разума к дворянам и ко всем остальным.
— Что теперь? — услышал собственный вопрос Арклет. Поднялся и просвистел мимо лёгкий ночной ветерок, зашуршав листьями в его семейном саду.
— Теперь, парень, — тут же ответил Эльминстер, голос которого по–прежнему звучал чудовищно неуместно из уст его Рун — мы поговорим. Можешь назвать это военным советом. Небольшим и без потасовок, если получится.
— Меня зовут Рорлин Хэндмейн, и я лионар пурпурных драконов, — спокойно, как будто предвидел его, ответил на холодный вопрос офицер. — Мне приказали узнать, что здесь произошло, и предоставить вам любую разумную помощь, сэр Дардулкин. Корону всегда интересуют взрывы и вышедшая из– под контроля магия. Памятуя о вашем статусе и достижениях, старшие боевые маги послали сюда меня, вместо того, чтобы самостоятельно явиться к вам — архимагу, который может не пожелать раскрывать свои профессиональные тайны другим последователям Искусства.
— Благодарю заа вашу — довольно неожиданную — предусмотрительность, — холодно ответил архимаг. — Выслушайте же мой ответ и передайте его остальным соглядатаям Короны, окружившим мой дом, прежде чем уведёте их обратно к пославшим вас магам; довольно могущественное, но мирное заклинание вышло из под контроля, и ничего больше. Я не нуждаюсь и не хочу вашей помощи в подсчёте последовавшего ущерба. Случившееся не касается ни Короны, ни общего благосостояния, и ради вашей собственной безопасности вам лучше будет убраться. Сейчас же.
Он шагнул вперёд, к осыпающемуся краю того, что осталось от стены его особняка, и сверху вниз гневно посмотрел на лионара и трёх сопровождающих его драконов.
Лионар кивнул, поднял руку в салюте, и сухо ответил:
— Ваши слова услышаны. Что же до нашего предложения и нашей бдительности… пожалуйста, волшебник.
Затем Хэндмейн повернулся спиной к Дардулкину и его особняку и зашагал прочь.
Мэншун вынужден был сдержать смешок. Как хорошо сказано, бравый лионар! Он заставил тело Дардулкина повернуться к парившим перед ним терпеливой дугой доспешным ужасам и приказать — громко и бессмысленно, исключительно ради кордона внимательно слушающих драконов — охранять повреждённый особняк и следить, чтобы внутрь не проскользнули нарушители.
Туша созерцателя, в которой он прибыл, была скрыта в одной из верхних комнат, где по–прежнему присутствовала крыша, вместе с терпеливо ждущим меньшим созерцателем, которого он мог использовать для возвращения в лавку Сронтера.
Потянувшись к сознанию двух ближайших ужасов, он послал их открыть спуск в погреба Дардулкина, чтобы впустить туда своего созерцателя.
Оставив других ужасов защищать стены от крыс, мышей и птиц, которые были достаточно неосторожны, чтобы приблизиться к разрушенному особняку, он повёл тело Дардулкина на экскурсию по его погребам.
К удовольствию Мэншуна, на первых ярусах подвальных помещений обнаружилась одна просторная комната, в которой находилось несколько клеток с массивными железными прутьями — клеток величиной с небольшие хижины. Тощий, болезненного вида грифон был заперт в одной, пол которой был усыпан его перьями, но остальные были пусты, за исключением неприятных на вид груд костей. Хорошо. В эти клетки можно поместить созерцателя — и его собратьев–тиранов, когда он доставит их сюда.
Мэншун возведёт крепкие печати вокруг этого места — защита Дардулкина была жалкой — но ради неизбежных боевых магов, которые наверняка прямо сейчас следили за ним с помощью магии прорицания, он позаботится, чтобы тираны валялись на полу, а не парили в воздухе, и не поднимали своих
