ней.
Вернулся хозяин. Увидев меня, он усмехнулся и обошел по кругу, давая при этом возможность рассмотреть себя. Такие же пачжи, как на мне. Плотная чогори и куртка. На ногах высокие сапожки, какие носят не горожане, а путешественники. Только наряд хозяина был выдержан в черном цвете.
— Ну-ка, — он остановился напротив и наклонился, чтобы наши лица оказались на одном уровне, — посмотри на меня и скажи, что видишь.
Я прикусила губу. Открывать рот было страшно. Но взгляд на мужчину я подняла и осторожно присмотрелась.
Та-ак. А это что?
Господин выглядел так же, как и тогда, когда я его рассматривала, но теперь его глаза излучали какой-то неестественный, нечеловеческий блеск.
— Вы не человек, — едва слышно вымолвила я и тут же умолкла, разве что ладонью рот не прихлопнула.
— Умница, мелкая, — хмыкнул хозяин, — значит, я был прав.
Длинными горячими пальцами он схватил меня за подбородок и заставил поднять голову, а потом и посмотреть себе прямо в глаза. Интересно, как я выглядела для него? Оборванка с большими глазами цвета золота и каштановыми волосами, кое-как обрезанными на скорую руку.
— Волос жалко, — заметил он, рассматривая кончики. — Обрезаны совсем недавно…
В следующую секунду он вынул из-за пояса нож и начал обрезать мне волосы с левой стороны, где они свисали неровными прядями чуть ниже, чем справа. Я молча терпела, не собираясь мешать.
Хозяин имеет право даже побрить меня налысо, не интересуясь, нравится мне это или нет. Но через минуту господин остановился и криво усмехнулся:
— Ну вот… для клана Хадже не так и плохо. — После чего взял ленту, собираясь перехватить ею мой лоб.
От неожиданности я даже выпрямилась, что не укрылось от хозяина. Заметив мой напряженный, но удивленный взгляд, он вздернул уголок губ в усмешке и спросил:
— Что тебя удивило?
— Почему вы решили, что я… — Выработанные рефлексы сработали, горло перехватило, и я умолкла.
С господином нельзя разговаривать. Ноби вообще лучше помалкивать.
Я склонила голову, готовая принять наказание, но хозяин никак не отреагировал на мое поведение, наоборот, ухмыльнулся шире и начал объяснять:
— Да видно же. Кожа светлее, волосы, глаза… Такие трудно не заметить. С драконами сложнее. Только мы сами можем показать свою сущность.
«Дракон?» Вопрос повис в моих мыслях в виде огромного знака, занимая все свободное пространство. Я так напряженно пыталась хоть что-то вспомнить или понять, что вздрогнула, когда хозяин пощелкал у меня перед носом пальцами со словами:
— Эй, ты оглохла? Или язык проглотила?
Что вообще происходит? О чем он говорит? Что такое «Хадже»? Каан? Драконы? Драконы существуют?
В голове вертелось столько вопросов, будто там возник рой взбесившихся ос. Я сглотнула и посмотрела на господина, не зная, что делать, а он просто повторил вопрос:
— Так как ты стала ноби?
В его словах не было сочувствия, но я все равно, хоть и была перепугана, испытала капельку благодарности: никто и никогда не задавал мне вопросов. Вот только… Разве этот странный человек не знает, как становятся безвольными крестьянами?
— Мои родители… Люди, воспитавшие меня, были ноби. Я же… Я не помню. Я почти ничего не помню, — преодолевая страх, пробормотала я, стараясь не смотреть на господина.
— У-у-у! Да из тебя слова по одному вытаскивать приходится! — раздраженно и почему-то обиженно простонал мужчина и отошел в сторону.
Осторожно, искоса наблюдая за ним, я решила, что дала ему больше лет, чем на самом деле. Скорее всего ему едва ли двадцать пять.
Я плохо помнила те знания, что получила от учителей в детстве. Что уж говорить о тех, что были привиты той, прежней Тиоли. И в памяти не находилось ничего, что объяснило бы мне хоть что-то о Хадже. Интересно, что это или кто это?
— А что… что значит Хадже, господин? — боясь разозлить молодого человека, спросила я.
Он удивленно глянул на меня, словно я пыталась узнать нечто, о чем было известно каждому.
«Нужно было молчать!» — обругала я себя и опустила голову, боясь смотреть на хозяина.
В памяти прежней Тиоли сведений я уж точно не находила. Однажды я попыталась расспросить о себе Киао, стараясь не выдать интереса. Старушка знала мало. Да и то, что она рассказала, больше походило на выдумку.
Будто бы люди, воспитывавшие меня, не были мне родными. Будто бы моя мама умерла родами, а меня приютили местные крестьяне, спасая от
