Размахивая руками, я вошла в святилище, тускло освещенное телевизором, который стоял в углу, где был новый мебельный гарнитур.
Пикси сидели на спинках стульев рядами, аплодируя, когда крокодил схватил зебру.
Пикси и передача о природе — друзья навек. Кто бы мог подумать?
Я была не в лучшем настроении. Я знала: любые мои слова Вейд истолкует как намек, что он плохо справляется со своей работой.
Он был хорош, но должен был быть лучше, чем просто хорош, пока все это не закончится.
Вид моего стола, давно пустующего и собирающего пыль, не помогал.
Рояль Айви, редко используемый, но совершенно без пыли, так же не помогал.
Бильярдный стол Кистена, стоял по-прежнему обгоревший и обугленный от "белых" чар членов Ковена, которыми они бросили в меня, только вгонял меня еще глубже в депрессию.
"Мне очень жаль, Кистен, — прошептала я, касаясь его, когда проходила мимо, по пути в прихожую и к узкой лестнице, ведущей на колокольню.
Я давно планировала заново обить стол сукном, но все время что-то мешало.
Я позвоню в мастерскую сразу же после того, как позвоню Маршалу, подумала я, чувствуя угрызения совести.
Маршал, вероятно, не ответит на мой звонок, но у меня был выбор либо он, либо довериться ОВ.
Я вошла в темную прихожую, в которой по-прежнему не было света, и стояла кромешная тьма.
Как давно я обещаю себе подключить его здесь? Задалась я вопросом, подсчитывая, годы, наверное.
Я могу сделать лучше чем это, думала я, открывая узкую дверь на лестницу с тихим скрипом, и слабое тук-тук-тук доносилось эхом в прохладном воздухе, пропитанном запахом мокрой гальки.
Вэйд работал в своей комнате, и я начала подниматься, думая, что тут было слишком много всего, чем я хотела заняться, но ни чем так и не занялась.
Я должна начать ухаживать за вещами, подумала я, пообещав себе, сделать что-нибудь в этот раз.
"Здрасьте, мисс Морган!", — сказал высокий, звучный голос, и я подпрыгнула, чуть не падая обратно вниз по лестнице.
"Святое дерьмо, Бис!", — воскликнула я, глядя вверх, чтобы увидеть гаргулью размером с кота, цепляющуюся за потолок, как странная летучая мышь. — Ты напугал меня!"
Подросток улыбнулся, чтобы показать свои черные зубы, его красные глаза слегка светились в полумраке лестницы.
Он сменил цвет своей галечно-серой кожи, чтобы соответствовать необработанной древесине коричневых стен, и его когтистые руки и ноги, зарылись в нее, когда он хрипло смеялся надо мной.
Пока я смотрела на него, его кожа снова поменяла цвет, и он размахивал своим львиным хвостом.
У него даже была кисточка на конце, которая соответствовала длинной шерсти на его ушах.
Она по-видимому помогала ему держать равновесие в полете.
"Извините, — сказал он, его вдавленное, почти уродливое лицо, повернулось в улыбке.
Взмахнув кожистыми крыльями, он прыгнул мне на плечо, обернув теплый хвост вокруг моей шеи.
Я приготовилась к сенсорной перегрузке, которая так и не произошла, и вздохнула.
Прежде чем я начала носить браслет, его прикосновение заставляло каждую лей-линию в Цинциннати петь в моей голове.
Теперь этого не было, и я вдохнула его странный аромат, смесь старого железа и перьев голубей, которых он съел.
"Я не думаю, что ты вообще сожалеешь," — сказала я мягко, освобождаясь от его сжатого хвоста.
Я сразу же его простила. Бис был хорошим ребенком.
Он жил на колокольне почти в течение года, будучи выгнанным из базилики, за то что плевался в людей.
Дженкс думал, что это было бы просто прекрасно, и Бис платил за квартиру, наблюдая за церковью и в течение четырех часов около полуночи, когда Дженкс любил спать.
Куда еще было идти подростку?
"Вэйд в приличном виде, не так ли?" — Спросила я, снова услышав слабое тук-тук-тук.
"В приличном виде?"
Я могла понять замешательство Биса. Он, как правило, не носил одежды — она мешала в его способностям хамелеона.
"Ну, может быть, ты мог бы просто предупредить его, что я иду?", — сказала я, помедлив, когда приблизилась к двери, ровное свечение, пробивалось сквозь широкую щель под ней.
Спокойный голос Вэйда эхом скатился вниз. — Я одет. Заходи".
Тук-тук-тук началось опять, и я продолжила подниматься по лестнице, пытаясь решить, как я собиралась сделать это, не задев при этом его чувства.
Вэйда полностью устраивала колокольня — он любил большое пространство больше, чем ночевать в задней гостиной.
