"А отделившиеся пушинки, чтобы обходили вокруг и вперед, как-то. Основная ее часть пусть будет на шее, еще часть на моей ключице, где каждый может увидеть ее, а еще одна, где вам кажется это необходимо. —
Я посмотрела вверх, останавливаясь на глазах Дэвида. — Если кто-то знает, что это татуировка стаи, то они узнают ее без труда. А если кто не знает, то им и не нужно видеть большее".
Дэвид задумался об этом, и Эмоджин забрала бумагу обратно. — Как раскрытый секрет, — сказала она, довольная.
"Отлично, Рэйчел. Я рада, что ты все-таки пришла. Это будет одна из лучших моих работ."
"Почему?" спросил Вэйд, его поза была воинственной. — Потому что она была такой задницей?"
Эмоджин остановилась, повернулась и буквально пригвоздила его своим взглядом. — Потому что она одним изображением, показывает миру, кто она такая, если ей когда-нибудь понадобиться это, вместо того, чтобы разукрашивать своё тело случайными изображениями и тридцать раз самовыражаться, чтобы показать свою душу."
У меня раскрылся рот, и я увидела, как она подошла к нему, выглядя так, как будто она хотела шлёпнуть его.
"Она могла бы прийти раньше, если бы у неё было что обсудить, сверх того, что вы, мужчины, наговорили ей, что больно не будет, потому что она знает, что будет, а верить в другое глупо."
Вэйд тревожно отступил назад, когда, женщина ниже его ростом повернулась к нему. — Я сказала, чтобы вы привели её первой для процедуры нанесения," сказала она.
"Рейчел, возможно, была задницей, заставив меня ждать, но она всё же пришла."
Она обернулась, и гнев в последний раз мелькнул на её лице, затем она улыбнулась мне.
"Мужчины, — сказала она, беря меня за руку, и повела в ярко освещенную комнату.
"Они забывают, что нам необходимо сначала узнать о результате прежде, чем мы с готовностью пройдём через боль. Как еще мы сможем терпеть девять месяцев, чтобы родить красивого ребёнка? Мы уже знаем, что у нас есть мужество. Нанесение татуировки слишком мало, чтобы доказать это. Тебе она понравиться. Я уверенна."
Она снова похлопала меня по руке, приглашая следовать в ее маленький, но большой мир краски, игл и выражения души.
И на этот раз, доверяя ей, я пошла.
Глава 7
Я прищурилась, стоя спиной к зеркалу в ванной пытаясь наклонить ручное зеркало Айви и держать влажные волосы, чтобы они не касались моего плеча, именно так чтобы я смогла увидеть свою татуировку.
На улице стоял солнечный день, но совсем не много света попадало в бывшую комнату для мальчиков, которую переделали в прачечную и душевую.
Громко выдохнув, я отпустила свои волосы, чтобы включить свет.
"Эй!" начал жаловаться Дженкс, метнувшись в сторону, но я тоже хотела ее рассмотреть.
"Что думаешь?" спросила я, когда замигал яркий флуоресцентный свет, и снова подняла волосы.
Зеркало было запотевшим после душа и мне потребовалась секунда, чтобы поднять ручное зеркало на один уровень с очищенным стеклом, и я посмотрела на затылок в маленькое зеркальце.
От крыльев Дженкса повеяло прохладным ветерком, и он завис за мной рассыпая серебряную пыльцу.
Его руки были на бедрах, садовый меч за поясом, и на нем была грязная куртка.
Он был в саду все утро, укрепляя линии обороны и, вероятно, пытаясь получить возможность на послеобеденный сон.
Он, наконец, укоротил волосы, и я почувствовала себя лучше, зная, что он преодолел этот камень преткновения.
Его волосы стали длинными за те месяцы, что не было Маталины, и было приятно видеть его возвращение к нормальной жизни.
"Я думаю, хорошо, — сказал он, имея в виду, что никто не должен уязвлять свое самолюбие, хотя в моем случае, это не было самолюбием, а реальной потребностью доказать свою принадлежность к стае.
"Если тебе, конечно нравятся подобные вещи."
"Хорошо?" Я передвинулась, чтобы лучше разглядеть ее. — Я обожаю ее. Мне не стоило так долго ждать."
"Конечно, сейчас она выглядит хорошо". Он склонил голову и поправил свой садовый пиджак, что бы он сел надлежащим ему образом.
"Кожа на ней скоро начнет шелушиться. А что будет, когда тебе стукнет сто шестьдесят? Эти цветы будут выглядеть уу-жааа-снооо, когда вся твоя кожа обвиснет."
