Мы с Вейдом молчали, когда он поставил чашку и я дала ему пятерку.
— Спасибо, Марк. Сдачи не надо, — сказала я, делая мизерный глоток моего прекрасного малинового кофе, чувствуя, как он проходит весь путь вниз. Он был в моем желудке, как свинец.
Вейд терпеливо ждал, как волк, его руки были на груди, а губы поджаты.
Я возилась со своим кофе и наконец сказала:
— Айви вернулась домой и пахла как друг.
— Она пришла домой счастливая, — сказала я громче, когда он пытался возразить.
— И я рада этому. Она этого заслуживает. И Дженкс.
Я посмотрела на стол и слегка покрутила свою кружку.
— Дженкс никогда не найти такую, как Маталина, с которой сможет разделить свою жизнь, но, увидев его, и Белль вместе… Они подходят, понимаешь? — меня не заботило поймет ли он.
— Я должна быть там, с ними. Я понимаю, что начинаю выпадать из их жизни. Это должно было произойти, но мне это не нравится.
К сожалению, это было правдой. Они менялись, а я нет. Или, точнее, я менялась не так, как хотела бы.
— Люди меняются, — предположил Вейд, но было понятно, что он этого не понял.
" Расскажи мне об этом". Я сделала еще один глоток кофе, испытывая чувство жалости к себе и в тоже время, наслаждаясь богатым сладким кофеином.
— Я привыкла меняться и они старались не отставать. Сейчас я сижу на месте, а они двигаются дальше. Без меня.
— Бла, бла, бла- Вейд потянулся за лепешкой, разрывая пакет.
Поворот его побери, я открылась ему и а он думал, что я эгоистка.
— Забудь что я сказала, хорошо? — я жалела, что не держала язык за зубами и позволила ему думать, что уехала, потому что была взбешена прошлой ночью.
— Я не собираюсь уменьшаться до размеров пикси, а так же давать своё согласие вампиру, даже если я действительно люблю её. Это убило бы нас обеих.
Вейд перестал жевать.
"Это хорошо, — настаивала я, глядя на разорванный пакет, начала загибать его вокруг лепешки Дженкса.
"Все это. Дженкс и Айви. Они будут жить дольше и счастливее без меня и я рада."
Я просто хотела, чтобы это не было так больно.
"Я понимаю". Вэйд положил свою руку на мою, останавливая меня от разрушения лепешки Дженкса. — Я вырос в окружении эгоцинтристов, Рэйчел, и я понимаю."
Я отстранилась от него, закидывая лепешку Дженкса в сумку. — Я не эгоистка!".
— Да, ты такая — сказал он, стряхивая крошки с бороды и ухмылясь
— Это так, иначе как ты смогла жить с Айви. Смирись с этим. У тебя большое сердце, как и у твоего отца. Но, как ты говоришь, они продолжают свои жизни, а ты нет Почему ты думаешь, что это так?
Я вдавила себя в сиденье, глядя на него.
— Если бы я знала это, то не сидела бы здесь с тобой в пижаме и не пила кофе.
И всё же он улыбнулся, выглядя слишком несобранным, чтобы давать мне советы.
"Дженкс и Айви знают, что их жизнь должна быть здесь. Сейчас и на данный момент, — сказал он, стуча пальцем по столу.
"Они приняли решение двигаться дальше. Айви отпускает свое прошлое — а значит и тебя, и ищет партнеров, которые дополнили бы ее эмоционально, интеллектуально и физически. Дженкс делает тоже самое. А ты нет, потому что где-то внутри себя понимаешь, что возможно здесь ты не найдешь то, в чем нуждаешься".
Сладкий кофе во мне, казалось, испортился, и я оцепенела. — Прошу прощения?"
Он пожал плечами и откинулся назад, в зону недосягаемости, выглядя неопрятным и растрепанным. "Для умной женщины, ты иногда слишком невежественна. Ты же демон."
Нахмурившись, я окинула взглядом кафе, чтобы убедиться, что никто не слышал его. — Может быть ты хочешь сказать это погромче?"
Кратко улыбнувшись, показывая зубы, он отхлебнул кофе, явно думая, что снова одержал верх.
"Я не виню тебя за то, что ты боролась по началу, но ты демон и тебе нужно признать это. Все эта фигня, по поводу того, что Каламак дает тебе выбор, на самом деле это не так. Это все, что у тебя есть, женщина. Будь демоном. Чем больше ты пытаешься сделать демона ведьмой, тем больше ты вредишь себе. Почему не попробовать в этом направлении? Посмотри, что получится. Если ничего не выйдет, они все еще здесь. Ждут тебя".
Его внимание было обращено к моему зачарованному серебрянному браслету, и я прикрыла его. Это прозвучало так просто. Возможно он был
