— Да, немного, — посетовал он, когда вышел за мной. — Что случилось со святостью твоей церкви?
Мой глаз задергался.
— Тритон разрушила ее, чтобы она могла заглянуть в мой гардероб. — Опять.
— О.
Ночной воздух почти ударил меня, когда я открыла дверь, мягкое дыхание ветра застало меня врасплох. Мое пальто было холодным, когда я просовывала руки в рукава, Квен наблюдал, как я распихиваю по карманам все, кроме магнитного мела. — Без пейнтбольного пистолета?
Я разломала мел пополам и запихнула по куску в ботинки.
— Он может разорвать чары и уложить меня за три секунды, — сказала я, так было однажды с Ли… до того, как мы пришли к пониманию. — Это ваши эльфийские чары собираются удержать его, милый. Готов?
— Милый? — пробормотал он, и я повернулась к кладбищу с горящими глазами горгулий. Чувствуя себя хорошо по какой-то причине, я начала спускаться по лестнице, сапоги глухо стучали, пока я не поняла, что он не идет за мной. Я нахмурилась, когда он взял маленькие песочные часы-амулет из кармана и повесил его на гвоздь для Рождественского венка. Это был первый уровень защиты в каждом доме, будь то дом внутриземельца или человека, но у нас не было его прямо сейчас.
— Эй! — воскликнула я, когда он выдернул чеку из маленького амулета, который стал выглядеть похожим на бокал и замерцал волнами золота и черных роз. Большие кожистые крылья на кладбище открылись, и я вздрогнула, подумав, что они были похожи на крылья адских демонов, вернувшихся к жизни и пришедших сюда, чтобы затащить меня в вечные мучения за то, что я предала моих друзей.
— Ты не солгала им, — сказал Квен, когда я распалилась. — Я не буду рисковать, что Ник сбежит.
Мой протест угас, и я почти остановилась, пытаясь увидеть вершину заклинания, которое полностью укрыло церковь.
— Как долго оно продлиться? — уже спрашивала я, мой лицо обдавало холодом, он взял меня за руку и развернул.
— Пока солнце не взойдет. Теперь: я делаю это, чтобы спасти Трента. Ты делаешь это, чтобы спасти мир. Да?
Пока солнце не взойдет. Если я не сделаю все до этого времени, тогда это уже не важно. Нервничая, я потерла руки, жалея, что я не надела другое пальто. Но если бы я пошла за ним, это полностью разрушило бы усложненный воздух, но было трудно делать заклинания, когда мышцы скованы холодом.
— Да.
Мы обменялись рукопожатием, а затем вместе пошли вниз по лестнице, чтобы сесть в автомобиль. Громадная и неповоротливая фигура ждала у ворот, и я ахнула, почти сталкиваясь с горгульей.
— Этюд! — сказала я, краснея. Было очевидно, что мы закрыли церковь заклинанием.
— И ты удивляешься, почему я отказался от отдыха на твоей церкви, — сказал горгулья, его голос был очень низким, но содержал намек на веселье.
— Э… — запнулась я. — Нам, э, необходимо добраться до Замка Лавленд, — сказала я, глядя за него, на ряды красных и желтых глаз. — Случайно, мы не слишком тяжелы для тебя?
Этюд усмехнулся, и я вздрогнула от длинных черных клыков.
— Думаю, что нет.
Глава 26
Если бы лошадь могла прыгнуть и никогда не касаться земли, это могло бы быть приближено к ощущению полета на горгулье. Мои колени были прижаты над основанием крыльев Этюда, и я припала к его спине, ветер так сильно бил меня, что мои глаза были просто щелочками. Красота пела через меня, прохладный воздух лился сквозь мои волосы в несущемся ощущении шелка. Это почти ощущалось так, как будто у меня выросли крылья, читая потоки воздуха и опираясь на них, Этюд воспользовался порывами восходящего воздуха, поднимаясь выше массовых стоянок и лент шоссе, над которыми мы сейчас летели.
Мой желудок рванулся, когда Этюд бил крыльями, три быстрых последовательных взмаха, и мои ноги обхватили его сильнее, заставляя его уши оттопыриться назад, чтобы убедиться, что я все еще сижу на нем достаточно прочно. У нас были некоторые неприятности с набором высоты без обычного падения с башни церкви, как горгульи обычно делали, но Этюду все удалось.
Закрыв глаза, я наклонялась вперед до тех пор, пока я почти не легла на него, ветра трепали меня по спине, моя голова на удивление была близко к его ушам. Этюд вдруг накренился, и мои руки бросились к его толстой шее. Его всего трясло от смеха, но я не обратила на это внимание. Это было неописуемо. Летать между темной землей и черным небом, когда убывающая луна сияла, это была, конечно, вершина бытия: власть, сила, непревзойденная
