когтями за эту ниточку к спасению, то ли это само дерево вытащило её на свободу, у Джейм не было ни малейшего представления. Когда она, задыхаясь, развалилась среди его сжатых и перекрученных корней (и почему у неё создалось впечатление, что они сами убрались у ивы с дороги?), сверху раздался хриплый глухой голос, звучащий не особенно обрадовано:
— Опять ты, девчонка. Мне следовало догадаться.
Джейм посмотрела вверх.
Ствол дерева, без сомнения вдвое шире, чем обхват её рук, был покрыт многочисленными шишковатыми наростами. Шершавая кора цеплялась к этим выпуклостям подобно плохо сидящему платью. Где-то в восьми футах вверху, был широкий нарост, наводящий на мысль об искажённом лице, с большой дырой, на месте которой когда-то была давно сломавшаяся крупная ветка. Всё целиком смотрелось как естественный иму.
— Земляная Женщина? Матушка Рвагга?
— Г'ах, — сказал голос, как будто прочищая горло, и дыра выплюнула наружу поток заплесневелых листьев, смешанных со старыми птичьими костями, веточками и одной, очень рассерженной белкой. — Приёмная мать для тебя, если уж так. Слезь с моих ног. Твоя кровь ядовита.
Джейм виновато опустила голову. С тряпки вокруг её запястья капало красным. — … могла бы рассказать тебе об этом, — пробормотала она, пытаясь потуже затянуть повязку зубами и свободной рукой. — … это вряд ли ещё остаётся секретом.
— Поднимайся, — сказал глухой голос, пока белка яростно бранилась на них с соседней ветки. — П'аах-айся! Они взяли её.
Затем Джейм услышала отчаянный крик винохир. Его перекрывал рёв раторна смешивающийся с исступлёнными завываниями жуткогончих.
Цепляясь когтями за ствол, она поднялась на ноги; кора крошилась под ногтями. Крики раздавались неожиданно близко. Трое, неужели всё это время они бегали кругами? Она с трудом проложила себе путь вниз по потоку, через заросли ежевики, мимо валуна, и вверх по дальнему склону. Гребень на его вершине был увенчан зарослями удуши-ягод, а под ними бежали узкие тропки диких зверей. На этот раз в одежде, но в остальном такая же мокрая и скользкая от грязи, какой она была у водопадов, Джейм ползла между корней, пока не смогла выглянуть в открывшуюся впереди прогалину.
У её дальнего конца съёжилась винохир, бледное пятно у ствола пихты великой. Голые нижние ветви торчали вокруг неё как множество хрупких рук, пытающихся защитить призрака.
Между ней и гончими стоял жеребёнок раторна. Три гончие лежали мёртвыми и покалеченными у его ног. Четвертая волочила своё тело кругами, яростно кусая свою собственную бесполезную заднюю часть тела. Последние две, каждая со своей стороны, метались взад и вперёд, пытаясь удержать свою намеченную добычу.
Жеребёнок встал на дыбы, продемонстрировав свою рогатую маску, копыта и защищённый слоновой костью живот. Очевидно, что уязвимыми были только его задние ноги. Пластины на холке с треском поднялись, приподняв нижнюю половину его гривы, острая волна пробежала вниз по его спине, и хвосту. Когда гончие неожиданно бросились, он опустился на землю и ударил по ним, щёлкая клыками, со скоростью атакующей змеи. Одна подошла слишком близко и оказалась насаженной на его пару рогов. Пока жеребёнок отбрасывал гончую прочь, её напарница вцепилась раторну в горло, сломала зубы о броню из слоновой кости и с воплем упала вниз, прямо под острые копыта.
Гончая со сломанной спиной перестала кружить, но зарычала, когда раторн к ней приблизился. Копыта опустились снова, точным ударом в череп, раздробив его вдребезги.
Упала внезапная тишина.
В центре побоища застыл раторн, похожий на изумительную сказочную помесь дракона и боевой лошади, весь белый, за исключением пятен своей крови и крови гончих. Последняя стекала вниз по закрученным рогам в канавки на костяной маске, вниз по ним, между блестящих красных глаз, до самого рта, где её ловило мерцание розового языка между белыми клыками.
Затем он очень по-лошадиному встряхнулся, заставив свою гриву развиваться, и издал громкое удовлетворённое фырканье.
Джейм почувствовала, как его глаза остановились на ней. Он снова фыркнул: Хуух!
Она выползла из-под кустов и встала, слегка покачиваясь. — Ну хорошо. Ты видишь меня, а я вижу тебя. Что дальше?
Ниже, подлесок затрещал и раздвинулся, пропуская Горбела, за которым вплотную следовали два его человека. Он издал звук удовлетворения, очень похожий на победное фырканье раторна, и соскочил со своей верховой лошади, в руке было зажато смертоносно острое копьё для охоты на вепря. Его товарищи остались сидеть в сёдлах, но с трудом: все три лошади уловили тревожащий запах раторна. Жеребёнок опустил в их сторону окровавленные рога и зарычал. Они отступили, дико кося глазами, едва управляемые.
Каинрон, возможно случайно, занял позицию между Джейм и покрытым слоновой костью зверем. Одна из его собственных гончих лежала у его ног выпотрошенной. Джейм не хотела отдавать преимущество ни человеку, ни зверю. Она скользнула через папоротник вниз, к Горбелу и тронула его за рукав. — Прошу. Не надо.
Он бросил на неё быстрый косой взгляд, отметив, что она вся грязная. — Опять играла в грязи, не так ли? Отец бы с большим удовольствием на тебя сейчас посмотрел.
— Ну, а я видела, как он прямо посреди разговора, не переставая разглагольствовать, взмыл в воздух, облив себе брюки. Как ты думаешь, кто пока
