Джейм вздохнула. Болезненный или нет, это был не тот сон, который она преследовала. Она должна попробовать снова.
Чтобы ни было в зелёной бутылке, оно, похоже, помогало, даже если делало пробуждение более кошмарным, чем сам сон. Она подобрала её, чувствуя по весу, что она всё ещё наполовину полная, с твёрдым осадком на дне.
В глубине её разума зазвучало предупреждение:
Она не могла думать ясно и осознавала это; но насмешка жгла её, как и было задумано. Будь проклята осторожность.
Она перевернула бутылку вверх дном и, чуть не захлебнувшись, осушила ей.
Второй раунд отбора медленно приближался к концу. На этот раз Совет выбрал обратный порядок следования, так что Норфы шли последними. Перед этим, камни падали всё снова и снова, решая судьбу кадета за кадетом. Три чёрных и шесть белых, прошёл. Шесть чёрных и три белых, вылетел.
Даниор принюхался.
— Чувствуете, что-то горит?
Саргант отправился на разведку. Вернувшись, он наклонился к уху Коменданта и что-то прошептал, затем вернулся на своё место.
— Ну? — потребовал Ардет.
Шет разъяснил вопрос с неосторожным пожатием плеч, которое сопровождалось подавленной гримасой боли.
— Там небольшой костёр в конюшне, но всё под контролем. Продолжаем.
Наконец, под вопросом остался только один кадет: Лордан Норф, Джеймс.
Рандир и Яран бросили как и сначала, первая против, второй за. Ардет так же бросил в круг обсидиановый шар: даже если это и не соответствует мнению Милорда Адрика, что девушке Норф следует держаться подальше от его интриг, главный рандон его дома не одобрял её присутствия в Тентире из общих принципов. Даниор вызывающе бросил белый, как и Эдирр, с озорной усмешкой. Коман, чёрный, Брендан белый.
— Здесь четыре белых и три чёрных, — пробормотал Комендант. Он дотронулся до камня, затем вздохнул и бросил его.
Чёрный.
— Что? — воскликнул Даниор. — Я думал, она тебе нравится.
— Да, это так.
— Тогда, зачем? Милорд Калдан приказал тебе голосовать против?
— Разумеется.
— И ты согласился?
Голос Даниора немного ломался. Он спрашивал это не столько ради одного кадета, даже лордана, а ради Тентира. Остальные беспокойно зашевелились. Все знали, что на этом уровне политика играла определённую роль, но никто не испытывал желания признавать это, особенно когда она противоречила их собственным инстинктам. Если лучший из них отдаст своё решение на волю своего лорда, то разве такой прецедент посодействует тому, чтобы остальные следовали своей совести, а не приказам?
— Я принимаю пожелания моего лорда к вниманию, — ровно сказал Шет, — но не более того. Что касается Норф Джеймс, то, как мы все теперь знаем, она обладает могучими силами и учится — главным образом — как ими управлять. Что до её способностей, её Сенетар превосходен. Хотя она могла бы ещё кое-чему научиться у Рандирока о стиле ветер-дует, я сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь ещё, за много поколений, встречался более чистый стиль.
— Да. — Коман наклонился вперёд, такой же драчливый, как и его лорд. — Но где она ему научилась, а? Кто был её Сенетари?
Это и в самом деле, всё ещё вызывало дебаты за общим столом офицеров. В Джеймс они, казалось, встретили следствие без причины, ученика без учителя. Если бы она принадлежала любому другому дому, они могли бы сбросить это со счетов как случайность, хотя и маловероятную. Однако с Норф они продолжали ломать себе головы.
— Ну, кто бы это ни был, — сказал Брендан, — теперь мы её учителя. Её умение владеть оружием менее чем удовлетворительно…
— Летающие мечи, — пробормотал Ардет. — Быть может, новая форма боя? Я, кажется, помню, что её брат когда-то очень благоволил к метанию ножей.
— … тем не менее, это не безнадёжно. Она способна учиться. То же касается и умения руководить.
— Но не будем забывать, — вставила Рандир, сильно удивив остальных, поскольку она практически не говорила весь вечер, — мы обсуждаем здесь не обычного кадета. Она наследник Верховного Лорда и его возможный преемник.
Несколько членов Совета фыркнуло.
— Черныш никогда не доведёт это дело до конца, — сказал Коман. — Мы все знаем, что он просто тянет время. Я даже слышал слухи о том, что он
