ним как с дерьмом. Назвал его при всех нас лжецом, хотя мы никогда не узнали почему, пока этот проклятый Грешан стоял и самодовольно ухмылялся. Гант уполз прочь, как выпоротый щенок.
Джейм поражённо на него посмотрела. Для неё Серый Лорд Гант всегда был чудовищем. Она с трудом могла представить его беспомощным мальчиком, младше её, презираемым своим собственным отцом.
— Что же случилось в покоях лордана?
— Никто точно не знает. Когда рандоны вломились внутрь, Роан был мёртв, Грешана выворачивало в углу, а слуга Роана бегал вокруг, объятый огнём. Кроме того, по какой-то причине, Гант был полностью голым.
У Джейм перехватило дыхание, когда она вспомнила свой мерзкий сон, в первую ночь в Тентире, в котором лордан Норф предложил позвать Дорогого маленького Гангрену наверх в его покои для неких полночных забав, чтобы произвести впечатление на своего дружка Рандира. Только это она была лорданом, внутри грязной куртки Грешана, внутри его вонючей кожи. Эта мысль заставила её захотеть заползти обратно в ванну и скрести себя до голого мяса, чтобы удалить даже воспоминание об этих порочных прикосновениях.
— Как бы то ни было, — сказал Харн, — Гант одел какую-то одежду и покинул Тентир, не сказав ни кому ни слова. Это был его конец в качестве рандона. Спустя год, Геррант и Грешан были оба мертвы, а Гант стал Верховным Лордом.
— Трое. Тори всё это известно?
— Не о Роане. Этот секрет принадлежит Тентиру и Черныш его не знает. Ардет оказал ему плохую услугу, запретив здесь тренироваться.
— Но рандоны его уважают и он их любит. Он однажды сказал, что Южное Воинство было его настоящей семьёй.
— Да. В некотором смысле мы подняли его наверх и мы гордимся им. У нас так долго не было такого порядочного и компетентного Верховного Лорда — но это не те качества, которые необходимы нам прямо сейчас. Нынче опасные времена. Чтобы выжить, должны ли мы встать на сторону справедливого или на сторону сильного? Что ж, я сделал свой выбор, когда в этой самой комнате вложил свои ладони между его, и поклялся следовать за ним до смерти. Не смерть, а жизнь, вот что меня пугает. Мы скользим по острию ножа. В эти вероломные времена, где лежит честь?
Джейм слушала и дрожь поднималось по её позвоночнику. Она думала, что это только её слабость, заставляющая её колебаться, но вот перед ней один из выдающихся рандонов своего поколения, задающий всё те же вопросы.
— Вы поклялись в верности Чёрному Лорду Торисену. И вы не верите, что он распознает честь, когда увидит её?
— Да, поклялся. Но он всё ещё не один из нас.
Ей и раньше приходило в голову, что её брат должен чувствовать себя почти также одиноко в Заречье, как и она. В этом сердце Кенцирата ни один из них не имел старших родичей. Тем не менее, она завидовала его связи с рандонами Южного Воинства. Теперь представлялось, что та была совсем не такой прочной, как она полагала, отсутствовала связь Тентира, и Тори дал ей этот драгоценный шанс, которого сам был лишен… если она сможет выжить, чтобы воспользоваться его выгодами.
— Рандиры будут и дальше продолжать нападать на меня?
— Они полагают всех Норфов злом. Никогда не забывай об этом. — Он с различимым скрежетом задумчиво поскрёб свой покрытый щетиной подбородок. — Странный это дом, Рандиры. Секреты внутри секретов. Конечно, это не было благом, когда Ведьма выгнала их настоящего лорда и посадила на его место своего сына, что само по себе достаточно, чтобы создать несколько свирепых встречных течений.
— А как это произошло?
— Я точно не знаю. Старый лорд Рандир умер и Ранет заключила контракт с Призрачными Убийцами на его наследника Рандирока. Твой отец Гант начал улаживать эту проблему, но затем случилась резня леди Норф и Белые Холмы. В отсутствии Верховного Лорда достаточно сильного, чтобы её остановить, Ранет творила, что хотела.
— Этот дом и тогда был странным, — говорил Харн, — а после этого он стал ещё страннее. Некоторые Рандиры никогда не используют свои настоящие имена, кроме как среди своих. А некоторые, кажется, вообще не имеют имён за пределами своего дома.
— Вроде Рандир Искусительницы?
— Та самая. — Он зарычал, почти как Медведь. Если бы у него были когти, то он бы их выпустил. — Точно.
— В зале, перед испытанием верёвкой, она сказала, что я ранила её кузена или кузину. Я не знаю, кого она имеет в виду.
— Ха. Возможно Роана, если она говорила с тобой как с Норфом. С другой стороны, Рандиры обычно называют «кузеном» всех своих кровных родичей. — Он встряхнулся. — Во всяком случае, местные Рандиры не поднимут на тебя руку так легко, когда ты официально станешь общепризнанным кадетом. Кодекс поведения рандонов пытается превзойти политику домов, но это становится всё труднее и труднее с лордами вроде Калдана, которые мутят воду в горшке. Так что тебе следует остерегаться и Горбела тоже.
— Это ещё один вопрос, ран. Почему лорданом стал Горбел? Он не один из наиболее самостоятельных и известных сыновей Калдана, так ведь?
Харн со смехом фыркнул. — Хотел бы я посмотреть, как кто-нибудь из них попытался бы соответствовать здешним требованиям. Я слышал, что
