делать… всё, что захочешь!
— Это не так. Руководить значит так же и служить… а этого, похоже, никогда не понимали ни ты, ни Грешан. То, что ты просишь, это предательство дисциплины и ответственности. Выходи Вант. Живо.
Он мог бы отдать приказ голосом, которому кадет не смог бы не подчиниться, но не стал этого делать. В конце концов, воля, заставляющая человека спорить, когда он находился под угрозой самосожжения, заслуживала б
Под руками Ванта вспыхнул огонь. Он, безусловно, мог чуять и, разумеется, чувствовать свою горящую плоть.
— Я в это не верю. Я с этим не согласен. Это нечестно!
— Правда? Вылезай. Вот, возьми мою руку.
Пламя взметнулось вверх, перескакивая со штанов на куртку, а затем внезапно перекинулось на волосы. Вант наконец поверил в невероятное.
— Я всё же
Он на ощупь потянулся к Торисену рукой, пальцы которой уже чернели. Торисен хотел встретить её слабеющую хватку, но сильные руки отдёрнули его назад.
Вант ткнулся в кромку ямы, голубые глаза злобно сверкают на обугливающемся лице, а потом медленно сполз вниз и пропал из поля зрения.
— Он вполне мог утянуть вас за собой, милорд, — сказала Шиповник, наконец его отпуская.
— Что ты здесь делаешь? Я думал, что Старый Тентир является запретной территорией на время войны.
— Так оно и есть, — сказала Рута, с содроганием бросая быстрый взгляд на содержимое ямы, из которой теперь поднималась колонна жирного дыма, — за исключением мест общего пользования, вроде этого. Мы разыскиваем вашу сестру, лорд. Она отправилась прятать наш флаг, и с тех пор её никто не видел. То есть, некоторые решили, что видели, как она пересекла большой зал, так что мы отправились следом.
— А вместо этого, тут я. Чёрт. Я должен как можно скорее отрастить себе бороду. Слушайте: Кто-нибудь из вас видел Рана Харна?
— Он тоже пропал?
— И к тому же, он в опасности. Его нужно найти, будь проклята Зимняя Война.
Кадеты обменялись быстрыми взглядами. Идея отменить войну была бы не слишком популярной и даже, пожалуй, невозможной, в такое позднее время.
— Игра уже началась, лорд, — осторожно сказала Рута, — и наша команда пребывает в состоянии хаоса в отсутствие вашего лордана, чтобы возглавить её. Быть может, если бы вы заняли её место, только до тех пор, пока мы её не найдем…
— Вы получили бы три дома, разыскивающих Рана Харна, — добавила Шиповник.
Рута бросила на Южанку любопытный косой взгляд. Какой бы взрослой и опытной она ни была, Шиповник тоже определенно не хотела пропускать этот ритуал Тентира, впрочем, не то, чтобы её план не заслуживал одобрения.
Верховный Лорд тоже так думал.
— Ну ладно, — сказал он. — Мы охотимся за множеством целей. Но поймите меня: Харна отравили. Я не знаю, что за воспоминания мучают его сейчас, но они могут довести его до смерти.
— А ваша сестра?
Он внезапно отрывисто хохотнул. — Держу пари, что ни прошлое, ни чтобы то ни было ещё, не способно одержать над ней верх. Да помогут Предки тому или чему, что осмелится по глупости встать у неё на пути.
Он помедлил, глядя вниз в яму. — Несмотря на твои ошибки и всё остальное, Вант, я буду помнить тебя.
С этим, он размашистой походкой покинул зал тлеющего железного дерева.
— Что насчёт Ванта? — спросила Рута.
Ответ Шиповник пришёл из суровой и холодной шахты её жизненного опыта, который в своё время, был свидетелем и гораздо худшего. — Он выбрал свой погребальный костёр. Пускай и горит на нем.
— Ха. Милая мысль, по крайней мере до следующего дня стирки.
Укрывшись в тени, за их уходом наблюдала Тернослив. Просто забавы ради она дала Руте ментальный тычок, заставив кадета споткнуться. Может, сама она и неуклюжая, но она, по крайней мере, могла заставить остальных на себе ощутить, каково это. В этот раз это было особенно приятным. Она помедлила, чтобы бросить последний взгляд в яму, где лежал, укутанный пламенем, её мучитель, а затем последовала вслед за остальными.
Джейм вздохнула. Это было так скучно и холодно, сидеть на полу в покоях Грешана, прислонившись к ящику, в котором покоился кокон Красотки. Неужели она и в самом деле застряла здесь на весь день? И сколько же пока что прошло? Вероятно, всего один час, но ощущался он как вечность.
— Интересно, а приходилось ли мне прежде, хотя бы раз за всю жизнь, так долго сидеть на одном месте? — спросила она Жура.
Жур свернулся кольцом на мурлычущем ящике, положив подбородок на её плечо. Он ткнулся ей в ухо, как бы говоря:
