чёрных волос. Порвать толстую прядь и та закровоточила. Неужели она должна обрезать свой единственный повод для тщеславия? Да будет так. Она кромсала и рвала, и наконец ослабила узел своими ногтями.
А теперь вдыхай воздух в его расслабленный рот, раз, второй, третий, пока ей не ответило его вонючее дыхание.
И они побежали, он пыхтел за ней по пятам, всё ещё в образе полукровки дворняжки, прочь из зала, через болезненные, губительные холмы, вперёд, к порывам свежего ветра.
Он сощурился на неё и криво улыбнулся. — Леди.
Может он и вырвался на свободу, но его воля по-прежнему удерживала связь между ними. Чёрт.
Комендант стоял на коленях рядом с Харном, поддерживая рукой споткнувшегося рандона и тряся его за плечи. Джейм никогда прежде не видела Шета столь растрёпанным, его чёрные волосы лезли ему в глаза, один из которых наливался пурпуром, а его белый шарф офицера криво болтался вокруг шеи.
Всё это время она смутно осознавала, что они шатаются по комнате, один вцепился в другого, разнося на части мебель. Харн несколько раз припечатал Шета к стенке, но так и не смог ослабить его хватку. Наконец кендар Норф запутался ногами в груде разодранных рубашек и рухнул плашмя.
— Вот как всё это было, — сказал Комендант, тяжело дыша. Джейм потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, о речь. А, да. — Я не думаю, что Харн вообще осознавал, что я там был. Эта жизнь не стоила ни жизни Халлика Беспощадного, ни вообще чего бы то ни было ценного, насколько я могу судить.
— Я согласна, Ран. Но эта мерзкая куртка…
— Я полагаю, ты с ней покончила. — Он поискал глазами одёжку, распоротую её когтями по всем швам.
— Не совсем, Ран.
Она встала с постели и осторожно ткнула её ногой. Куртка перевернулась на спину, как нечто, что должно было иметь кости, но всё же не имело. На её подкладке были пятна, тёмно-красные на фоне павлиньево-синего, пропитавшие ткань насквозь. На первый взгляд они выглядели хаотично. Но затем стали различимы грубые черты лица — зияющий рот, сопливый нос, кровавые глаза. Злобно на них косящиеся.
— Грешан, — сказал Комендант.
— А это его посмертное знамя. Все эти годы его кровь удерживала его душу в нем, как в ловушке.
Рандон резко поднял на неё глаза. — Я и не подозревал, что такое возможно. — уголок его рта непроизвольно дёрнулся. — Что за странную жизнь ты, должно быть, ведёшь, если знаешь подобные вещи.
— Ран, поверьте мне, независимо от моих провалов в Тентире, о некоторых вещах я знаю значительно больше, чем мне бы этого хотелось.
— Так-так. По-видимому, он сумел овладеть этим несчастным мальчишкой и, вероятно, смог бы заполучить и тебя, если бы ты взяла эту куртку себе. Что ты собираешься с ней делать, Лордан?
Джейм не стала над этим долго раздумывать. — Сжечь её. Здесь. И сейчас.
Комендант набросал в холодный камин груду растопки, часть которой была остатками разбитого ящика, в котором лежала куртка, и добавил грязного нижнего белья в качестве трута.
— Вот. — Из теней возник Торисен и протянул ему свечу со щелчковым фитильком.
— Тори! Когда ты здесь появился?
— Достаточно давно, чтобы многое стало гораздо понятнее.
— Да, но
— Меня пригласил Комендант, чтобы я мог увидеть хотя бы кусочек кадетской жизни. Тентир всегда такой путанный?
— Время от времени.
— А кроме того, я хотел извиниться. Я и в самом деле думал, что ты ободрала того кадета. А вместо этого, я сжёг его живьём.
— Вант мёртв?
— Я искренне надеюсь, что да.
— И, без сомнения, попозже мне кто-нибудь это объяснит, — сказал Комендант и щелчком зажёг фитиль.
Трут охватило пламя. Однако, когда он попытался бросить на него куртку, она обернулась вокруг него своими рукавами. С помощью Тори он с трудом отодрал их от себя и куртка закорчилась в огне. Бурлящие стежки сложились в лицо, раскрытый рот которого зиял там, где сквозь ткань просочилась кровь.
— Ты! — выплюнул он в Торисена. — Берегись своих собственных жертв, Верховный Лорд.
Торисен отступил назад. — Я не понимаю, о чём ты.
— Подумай, и поймёшь. Мёртвые знают всё, что касается мёртвых.
