— О-отец?
Она знала этот голос, хотя никогда прежде не слышала его заикающимся.
— Мой сын — Грешан, — пришёл резкий, задыхающейся ответ. — И других у меня нет.
Джейм попыталась повернуться, чтобы увидеть говорившего, но не смогла преодолеть паническую хватку нитей знамени Тьери. Был ли это Геррант? Она никогда не встречалась со своим дедушкой. И вообще, она не думала, что он бы ей понравился, как, впрочем, и наоборот.
— Я зашёл так далеко, сломав все клятвы и предав свой дом — всё ради него, я клянусь! Клянешься ли ты, что твой лорд сможет это сделать?
— Герридон и твой лорд тоже, старик, чтобы там ни сказал аррин-кен. Спроси и узнаешь.
Геррант, пошатываясь, прошёл мимо неё, встав лицом к лицу с проломом в вечную ночь.
— Мастер, Мастер! — закричал он. — Можешь ли ты удовлетворить страстное желание моего сердца? Можешь ли ты вернуть мне моего сына?
Пустота вдохнула… и выдохнула, вдохнула… и выдохнула. Затем она заговорила, искажённым рокотом голоса в пустой комнате, идущего из фантомных глубин.
Тьери издала призрачный, задыхающийся хрип и шнуры вокруг горла Джейм панически натянулись.
Тёмная фигура ступила почти на самый порог прохода. Она была плотно укутана и скрыта капюшоном, но каким-то образом создавала впечатление худобы на грани истощения. Его она тоже знала и почувствовала, как обнажились её когти: Герридон, Мастер Норф, который предал всё и вся ради этой убогой и жалкой, вечной жизни. Так много посмертных знамен, ряд за рядом… он поглотил души всех своих последователей, одну за одной, чтобы достичь этого. Его зал, сам Тёмный Порог, окружал его подобно брюху зверя, который пожрал всё, что можно, даже самого себя, и всё ещё жаждет б
Гант, забывшись, глядел мимо него, на Плетущую Мечты, подобно человеку, узревшему свою судьбу, и не беспокоящегося о том, что это также и его погибель.
Джеймсиль танцевала, стройная, изящная фигурка, окружённая потоком черных волос, нетронутая ни тенью, ни возрастом. Притянутые к этой светящейся, чувственной невинности, вместе с ней танцевали призраки, разорванные в лохмотья души дрожали на нитях своих посмертных знамён, вырванные из замка Готрегора и брошенные в эту призрачную тьму. Одна за другой они сдавались её поцелую и их рваные остатки безвольными складками ткани падали на холодный, тёмный пол.
— Это твоя цена? — Недоверчиво сказал Геррант, отвечая голосу, который говорил только с ним. — Контракт на чистокровную леди Норф? Но Мастер, у вас уже есть консорт.
Он вместе с Гантом, оба, посмотрели на бледное мерцание, в котором танцевала Джеймсиль, непрозрачный воздух кружился вокруг неё ореолом. Она склонилась, чтобы подобрать спутанные нити мёртвых.
Тьма зарокотала.
— О, — безучастно сказал Геррант. — Ты хочешь ребёнка… дочь? Но почему?
Скрытая капюшоном голова повернулась, когда к нему приблизилась Плетущая Мечты. Рассеяно улыбаясь, она поцеловала его и призрак душ мелькнул от её губ к его, скрытых в тени капюшона. Он потянулся вперёд, как будто собираясь ответить на её ласку, но остановил себя. Её волосы скользнули сквозь его пальцы подобно чёрной, шелковистой воде, когда она повернулась и поплыла прочь. Его рука сжалась в кулак и опустилась.
— Такая власть имеет свою цену, — сказал переврат, всё ещё где-то позади Джейм, притаившись в тумане. — Её уже сейчас опасно касаться. Скоро станет ещё хуже.
— Я н-не верю тебе.
— Конечно, не веришь.
Геррант всё хмурился.
— Нас и так уже немного осталось, а ещё меньше наших женщин, свободных для новых контрактов. — Он изо всех сил обхватил себя скрещенными руками. — Тем не менее, есть моя дочь Тьери…
— Которой только один год! — выкрикнул Гант.
Хватка Тьери на горле Джейм усилилась.
Джейм чувствовала, как слоновая кость её ногтей распространяется вверх по её ладоням, становясь шарнирно-сочленёнными перчатками, а затем
