Закончив вытираться, Амон вернул мне содовую.
– Этот напиток ужасен. Здесь можно раздобыть виноградного сока? Или воды?
– Держи, – сказала я, вернувшись через минуту с бутылкой минералки. – Ну, и как вышло, что ты оказался в Нью-Йорке, ничего о нем не зная?
Вместо ответа Амон приник к горлышку и не отрывался, пока не осушил все до последней капли.
– Эта вода слаще дюжины поцелуев самых прелестных девственниц на обоих берегах Нила, – уверенно заявил он, возвращая мне пустую бутылку.
Я поняла, что забыла, о чем спрашивала. Похоже, самой частой моей реакцией в этот день было просто пялиться на него с таким видом, будто у меня вата вместо мозгов. К сожалению, это было недалеко от правды.
Заметив, что я не отвечаю, Амон помахал у меня перед лицом рукой.
– Ты не могла бы принести еще воды? У меня в горле сухо, как в пустыне.
Какое совпадение – у меня тоже вдруг пересохло горло.
– Гм… Да, конечно.
Я вынула из рюкзака еще пару купюр и, оставив рюкзак на скамейке, направилась за водой. Когда я возвращалась с бутылками в обеих руках, какой- то проныра в капюшоне цапнул мой рюкзак за лямку и что есть мочи припустил по улице. Да ладно?! Этот день может стать
– А ну стой! – завопила я и выронила бутылки, которые тут же разлились по асфальту двумя темными лужами. Через секунду я кинулась за воришкой. – Держите его!
К моему удивлению, несколько прохожих действительно попытались задержать парня, но прежде чем я до него добралась, случилось нечто странное: он словно примерз к асфальту, беспомощно подергивая ногами, а потом начал разворачиваться. В ту же секунду у меня за спиной раздался властный голос:
– Ты вернешь ей вещи.
– Не надо, Амон. Я вполне могу разобраться сама, – проворчала я, а затем в полный голос велела: – Верни рюкзак, и я не стану звать копов.
Воришка с остекленевшими глазами протянул мне сумку и, пошатываясь, начал проталкиваться через толпу. Складывалось впечатление, будто он не вполне владеет ногами. Я бросила на Амона неверящий взгляд, покачала головой и принялась проверять, все ли на месте.
Пока я рылась в карандашах и блокнотах, мой «телохранитель» снова вжился в роль кинозвезды, кивая и улыбаясь собравшимся зевакам. Когда кто- то из них разразился одобрительными возгласами, он даже поднял руки, наслаждаясь всеобщим вниманием.
Наконец я пересчитала карточки в бумажнике и со злостью закинула рюкзак на плечо.
– Невероятно, – пробормотала я себе под нос. – Просто мать-его-невероятно! Худший день в моей жизни!
И я размашисто направилась прочь. Амон поспешил следом.
– Куда мы идем, Юная Лилия?
– Не знаю, куда идешь ты, но лично я иду домой!
– К себе домой?
– Да.
Амон не отставал ни на шаг, хотя теперь я практически бежала. Добравшись до перекрестка, я вскинула руку, и возле нас немедленно затормозило такси.
– Я бы не доверял этим золотым колесницам, – с опаской сказал Амон, когда я рванула на себя дверцу.
Я глубоко вздохнула.
– Слушай, сейчас тебе лучше всего вернуться в музей. Это почти через дорогу, домах в шести. Спроси смотрителя по имени Тони. Он мой друг. Объясни, что тебе нужно в Фивы, он поможет. Пусть купит еще хот-дог и запишет на мой счет.
– Не понимаю, Юная Лилия. Ты хочешь, чтобы я тебя покинул?
– Именно. Мне нужно домой, принять ванну и как следует выспаться.
– Тогда я пойду с тобой.
– Нет, ты…
– Вы едете или как? – нетерпеливо спросил шофер.
– Придержи колесницу! – заорала я, внезапно пополнив свой репертуар обращений к таксистам.
Тот действительно заткнулся и отвернулся, злобно поглядывая на нас в зеркало заднего вида.
С лица Амона не сходило выражение доверчивого ожидания, и я снова растерялась. Этот день не задался с самого начала, а он еще подлил масла в огонь. Все, хватит, пора покинуть «Восточный экспресс». Последняя остановка. Пассажиров просят забрать вещи и пройти на выход.
Я ожесточенно потерла виски.
