колен, чтобы сесть рядом, но была удержана.
– Нет, останься. – Второй рукой вернув мою голову себе на плечо, Камаледдин усмехнулся. – Спасибо. Не совсем понял слово «нимфоманка», но общий смысл уловил. Ты невероятная девушка. Обещаю, я обязательно доставлю тебе незабываемое удовольствие, но чуть позже. Договорились?
Слова эфенди, сказанные невероятно уверенно, смутили меня еще больше, так что я ограничилась кратким «да».
– А сейчас давай смоем с тебя все лишнее и переберемся в кровать. Не знаю, как ты, а я бы перекусил и подремал пару часиков. Мы ведь не торопимся обратно на корабль?
– Нет. – Охватившая меня неуместная неловкость заставляла отводить взгляд и отвечать лаконично, но долго смущаться мне не дали.
Камаледдин взял пальцами мой подбородок, поднял голову, чтобы заглянуть не просто в глаза, а прямиком в душу, и с мягкой улыбкой попенял:
– И куда же пропала грозная воительница, похитившая мой покой? Милая моя девочка, перестань. Тебя обидел мой отказ?
– Нет, что ты! – вскинувшись на глупейшее предположение, нервно хмыкнула я, но тут же поникла. – Просто… Неловко немного. Не обращай внимания, это пройдет. Дело в том, что… – И замялась.
– Что? – решил добиться ответа Камаледдин и слегка надавил на мой подбородок. – Уля? Говори.
Фыркнув на приказной тон, собралась с силой духа и высказала то, что уже давно не давало мне покоя:
– Кем ты меня видишь?
Во взгляде демона промелькнула озадаченность, и я пояснила:
– Понимаешь, я все никак не могу решить для себя этот вопрос, и меня периодически гложут сомнения. Меня к тебе влечет, не буду скрывать. И тебя ко мне… Наша близость неизбежна, это бессмысленно отрицать. Мы желаем этого оба. Это безусловно прекрасно, но… Но кем ты видишь меня для себя?
– Ты имеешь в виду статус? – уже с большим пониманием переспросил эфенди, а когда я настороженно кивнула, многозначительно усмехнулся и, выдержав томительную паузу, ответил: – Ты не поверишь, но меня тоже гложут подлые сомнения. То есть гложили. Или глодали? В общем, не важно. Подняв этот вопрос, тем самым ты на него ответила, и теперь я точно знаю, чего хочу.
Заинтриговав, мужчина прикрыл веки, глубоко вдохнул, затем распахнул глаза так резко, что я едва не отшатнулась, и невероятно серьезно сказал:
– Я желаю назвать тебя своей женой.
Никогда раньше Камаледдин не признался бы в своей слабости. Никогда.
Но эта женщина заставляла его думать, взвешивать свои слова по сотне раз и действовать совершенно иначе.
Она была абсолютно иной. В чем-то потрясающе умной и даже мудрой, а в чем-то невероятно наивной и даже немного глупой. Впервые в жизни ему хотелось опекать. Защищать.
От всех.
Даже от себя!
Статус?
Да, интересный вопрос. Еще интереснее взгляд, полный сомнений и с толикой надежды. Он хотел защищать, а она нуждалась в его защите. Он до сих пор до последнего нюанса помнит тот вечер, когда она спасалась в его объятиях от разъяренного магараджи. Маленькая, испуганная.
Робко просящая помощи…
На несколько секунд прикрыв веки, Камаледдин последний раз взвесил все «за» и «против» принятого решения. Рабыня? Этот вариант даже не рассматривался. Подопечная? Несомненно. Но ему этого мало. Им обоим этого мало.
Любовница?
Неплохо, но…
Мало!
Любовница в любой момент может изменить свои предпочтения и уйти к другому.
Только представил саму возможность и тут же едва не зарычал вслух.
Никогда!
Никогда она не уйдет к другому!
– Я желаю назвать тебя своей женой.
Потрясающие зеленые глаза округлились от искреннего изумления. Ульяна шокированно выдохнула, нервно улыбнулась, начала часто моргать, словно не в силах осознать прозвучавшее, а он все всматривался в ее душу, стараясь уловить даже малейшие нюансы возможного ответа.
Да или нет? Нет или да?
Бездна!
Кажется, она действительно не ожидала этого. Вроде рада, польщена, но в то же время недовольно хмурится. Почему?
– А… – Пальчик робко мазнул по его плечу. – Ты… Ну-у-у… – Бровки нахмурились, носик наморщился. – Как ты себе это представляешь? Я не совсем разделяю местные взгляды на институт брака. Точнее, совсем не разделяю. И поэтому…
