– Почему? Мордой не вышел? – На меня посмотрели самые несчастные крокодильи глаза на свете.
– Расой, Гришенька. – Я с сочувствием погладила опера по когтистой лапище. – Ну и мордой в том числе, если уж быть честной до конца. Мне и люди-то далеко не все нравятся, а тут ты… Нет, ты просто душка, и я буду очень рада с тобой дружить, но даже мысленно не могу представить, как с тобой можно целоваться. Не хмыкай. Уверена, ты легко сможешь найти себе девушку посговорчивее и посимпатичнее. Архангельск, конечно, не Москва, но и у нас есть красавицы, достойные твоего внимания.
– Ты разбиваешь мне сердце, – тоскливо вздохнул себек и ловко стянул с тарелки последнюю вафлю. Задумчиво прожевал, допил остатки чая и после этого так же тоскливо обратился к Пашке: – Павел Александрович, а у вас найдется завтра для меня пара свободных часов? Кажется, у меня депрессия. Меня только что бросила девушка моей мечты.
– Паяц, – фыркнула я и покачала головой. – Давай на других свое обаяние растрачивай. Я же вижу, что ты блефуешь.
– Екатерина Александровна, и почему ты такая умная, а? А еще волосы русые… и длинные… – Страдальчески закатив глаза, себек вздохнул последний раз, а потом резко перешел на серьезный тон: – А если честно, то ты права. Кажется, я немного увлекся. Прошу прощения. Надеюсь, не обидел?
– Ничуть. Поверь, всего несколько дней назад мне признавался в любви призрачный ящер. Это было незабываемо… – Хмыкнув, поняла, что проговорилась, и прикусила язык, но было поздно.
– Кать, мне кажется, тебе тоже нужна консультация психиатра… – задумчиво отметил братишка.
– Обязательно. Как-нибудь на днях, – быстро-быстро закивала я, глянула на часы и преувеличенно бодрым тоном поинтересовалась: – Поели-попили? Пора и честь знать. Кое-кому еще Тузика перед сном выгуливать и завтра на работу.
– Я провожу. – Григ тут же поторопился встать из-за стола и застыл в позе на изготовку. – Нечего темным леди одним по ночам шататься.
– Это уже перебор. Я уже год как Тузика выгуливаю, и еще никто…
– Пока никто.
– Не каркай.
– Себеки не каркают, – улыбнувшись так, что стало понятно – себеки молча съедают всех провинившихся, Григ сурово закончил: – Тур сказал – проводить и убедиться, что ты в порядке. А если снова слабость накатит и ты упадешь на улице? Кто будет виноват?
Я задумалась и поняла, что в чем-то он прав. Чем черт не шутит. Район у нас спокойный, но что-то в последнее время мне с новыми знакомыми не везет. То Оверъяры, то Туры, то себеки…
Кстати!
– Григ, иди сюда. – Я обошла опера и направилась в гостиную, где включила свет и приблизилась к зеркальной горке. – Встань рядом, хочу кое-что проверить.
Григ слегка удивился, но послушно проследовал за мной, подошел и вопросительно приподнял бровь, встретившись со мной взглядом в отражении.
– Так? И что?
– Ого! – только и смогла выдохнуть я, когда проморгалась от удивления и оценила все то, что было дано видеть остальным.
Это было что-то! Самый красивый русоволосый и голубоглазый опер из всех, кого я когда-либо видела. Лет тридцать, не больше. Шальная челка набок, сексапильные ямочки на щеках, чувственные губы с соблазнительным изгибом, длинные густые ресницы и просто божественное телосложение, которое так и манило выяснить, есть ли под этой темно-зеленой рубашкой вожделенные кубики пресса…
А затем я посмотрела направо.
Это был шах, мат… и крокодил.
– Катя? – немного опасливо позвал меня Григ. – С тобой все в порядке?
– Да. В полном.
– Тогда что с лицом?
– Я увидела иллюзию в отражении, – настал мой черед вздыхать тоскливо. – И это несправедливо.
В глазах себека сначала зажглись огоньки понимания, а затем – и азарта.
– Тогда, может… – И Гришаня многозначительно поиграл чешуйчатыми бровями.
– Не может, – с грустью покачала я головой. – Иллюзию я вижу только в отражении. А глядя на тебя, вижу кро… себека. Прости. Только друзья. Если, конечно, сам хочешь.
– Эх, не прокатило, – чуть поморщился опер, но с явной самоиронией. – Придется все-таки искать утешения в объятиях менее разборчивых красавиц. Ладно. Гулять-то идем, подруга?
Погуляли мы отлично. Пусть внешне Григ был крокодил крокодилом (себеком!), но собеседником и просто приятелем он оказался превосходным. Постоянно шутил, рассказывал невероятные захватывающие истории из оперских будней и с ностальгией вспоминал курьезные случаи с девушками, которые порой так настойчиво вешались ему на шею, что ему приходилось покидать место свиданий чуть ли не с боем. На мое справедливое замечание, что можно было бы и поневзрачнее иллюзию наложить, Григ лишь возмущенно округлил глаза, и больше мы эту тему не поднимали.
