– Существо?
– Да. Оно прямо за забором. Оно убило двух моих друзей…
– Что?!
– Оно убило двух моих друзей.
– Что это за существо такое? Какой-то зверь?
– Нет… Я не знаю, что это такое.
– Сейчас вызову копов.
Джим покачал головой.
– Бессмысленно им сейчас звонить. Когда они приедут, будет уже поздно.
Гордон исчез внутри хибары, но через мгновение опять появился на пороге – уже с помповым дробовиком двенадцатого калибра в руках. Он лязгнул затвором, вышел из хибары и огляделся.
– Ты это серьезно насчет друзей?
– Да. Конечно, сэр. Абсолютно серьезно.
– Ну, тогда сейчас мы с тобой да моя двенашка это проверим.
Гордон пошел вдоль рядов автомобилей, внимательно глядя по сторонам. Джим держался поближе к Гордону. Чавка трусила неподалеку. Пройдя так некоторое расстояние, они остановились. Слева и справа ряды разбитых автомобилей. Впереди блестящий в лунном свете забор. Больше ничего.
– Мне кажется, это существо – или как его там – ушло, – сказал Гордон. – Потому что иначе Чавка давно бы на него набросилась.
– Я думаю, оно пахнет не так, как пахнут люди или животные.
– А ты не разыгрываешь старика? Это часом не шутка, которую вы с приятелями придумали на Хеллоуин?
– Нет, сэр. Двое моих друзей мертвы. Это существо убило их. Какие уж тут шутки.
– Куда же оно тогда подевалось?
Словно в ответ на его вопрос, раздался звук, как будто открывали гигантскую консервную банку. Тонкая рука складного человека проткнула забор и медленно двинулась вверх, разрывая металл. Большой кусок забора отогнулся, а еще через мгновение оторвался совсем и отлетел в сторону. Теперь Джим видел складного человека: он стоял в проломе во весь рост, по-прежнему держа за ногу истерзанное тело Уильяма.
Джим и Гордон не могли пошевелиться.
– Сукин ты сын, – произнес Гордон.
Чавка зарычала и рванулась вперед.
– Чавка сейчас его уделает, – сказал Гордон.
Как раз в тот момент, когда собака прыгнула, складной человек отпустил ногу Уильяма и наклонился вперед. Он поймал ее, выкрутил, словно простыню, засунул свою длинную руку ей в глотку и стал вытягивать ее внутренности. Кишки Чавки полетели во все стороны – складной человек будто вытряхивал конфетти из мешка. Затем он вывернул собаку наизнанку.
Опустошив Чавку, складной человек нагнулся и прицепил ее к крюку, расположенному у него на голени.
– Бог ты мой! – прошептал Гордон.
Существо снова взяло Уильяма за ногу, сделало шаг вперед и остановилось.
Гордон поднял дробовик.
– Подходи, урод, сейчас я тебя поперчу.
Существо склонило голову набок, как будто обдумывая это предложение, затем двинулось вперед большими скачками, скрипя и пощелкивая. Мертвая собака колотилась о его голень. Впервые его рот – просто дыра с губами-червяками – изогнулся в какое-то подобие улыбки.
Гордон крикнул:
– Джим, беги! Я с ним разберусь.
Дважды просить Джима было не нужно. Он развернулся и бросился бежать вдоль рядов машин, нашел щель между двумя «фордами», где трава была повыше, и спрятался за одним из них. Между землей и днищем машины, стоящей на спущенных колесах, просвет был небольшой, и он лег на живот, чтобы хоть что-нибудь видеть. На некотором расстоянии, заполненном стоящими впритирку автомобилями, он увидел ноги Гордона. Они передвинулись в крепкую стойку. Джим понял, что это старик прижал приклад дробовика к плечу.
Тут раздался выстрел, и сразу же еще один. Тишина, затем такой звук, как будто кто-то рвет толстый картон, затем крики и опять звук разрываемого картона. У Джима закружилась голова – оказалось, он уже некоторое время не дышит. Он судорожно втянул в себя воздух и испугался, что существо его услышит.
«Господи боже, – подумал он, – я убежал, оставил мистера Гордона одного против этой штуковины, а теперь…» Он не знал, что и думать. Может, это кричал… он, складной человек? Но ведь пока Джим не слышал даже, чтобы он дышал, – никаких звуков, кроме щелканья и скрипа его сочленений.