отвел лошадь в конюшню. И нигде ни признака того, что что-то не так. Только кровать была пуста, и когда Мэтт стукнул в дверь маленькой спальни, он увидел, что в ней тоже нет никого. И лег спать в маленькой комнате.

Проснулся он за полдень – все шло своим чередом. И когда он спустился, Фина была в гостиной, она помогала одной из служанок чистить серебро, и обе смеялись. Фина приветствовала его, казалось, беззаботно, подошла поцеловать в щеку и только тогда прошептала: «Не расстраивай девушку. Притворись, что все хорошо». Так он и сделал. И, позавтракав, отправился в поля.

После этого они с Финой не встречались до самого ужина.

* * *

С ним в дом пришло молчание. Оно сидело за столом как третий лишний. Когда слуги ушли, за столом остались трое – он, Фина и молчание.

Наконец Мэтт подал голос:

– Что мне делать?

Он обдумал все возможные реплики – мольбы, угрозы, даже насмешки. Он мог сказать, что она его одурачила, потому что он ей доверял.

Но он сказал только:

– Что мне делать?

Она ответила сразу:

– Пойдем со мной сегодня ночью.

– Пойдем?

– Пойдем, сам увидишь. Ах да, – добавила она. – Ты ведь в обморок не упадешь, а, Мэтью Ситон? И не убежишь? Надеюсь, ты этим по-книжному, по- научному заинтересуешься. Правда?

– И я увижу, как ты превращаешься…

– Как я превращаюсь в другую себя.

– О боже, – только и выдавил он, опустив взгляд на тарелку с почти нетронутым ужином. – Это правда?

– Сам знаешь, что да. Иначе зачем вся эта суматоха?

– Фина… – начал он. И опустил голову на руки.

Наконец-то она подошла и положила ладонь, прохладную и сильную, на его горящую шею. Как по-человечески легла на кожу ее тонкая рука со шрамами и мозолями – человеческая, знакомая, добрая рука.

– В мире божьем, – начала она, – чудес так много! Кто мы такие, чтобы спорить с премудрым чудотворцем Богом? Значит, в полночь, – прошептала она, словно приглашая его на запретное свидание. – У черного хода.

И она ушла.

Черный ход вел из погреба. Туда можно было спуститься через кухню, но ключи от погреба были только у Фины и у него. Отправляясь на встречу с ней, он был настолько погружен в тревогу, что уже не ощущал волнения – он боялся, что она уже будет в том, другом обличье. Но нет. Она все еще была Финой – с уложенной вокруг головы косой, в наряде для верховой езды.

Вместе они выскользнули на холодок начинающейся ночи.

Звезды рассыпались по черному небу, как серебряная шрапнель. Луны было не видно, а может, она уже закатилась. Мэтт не помнил, какой была луна в ту ночь, помнил только, что она не полная, а в первой четверти и что луна на Фину не действует. Перекидывалась она по собственному усмотрению. По решению пумы…

Они не взяли с собой лошадей и пешком отошли от дома и фермы, направились дальше по полям, добрались до опушки и вошли в лес.

И снова тишина шла за ними все это время.

А потом Фина вдруг обернулась, легким движением повернула его голову к себе и поцеловала в губы.

– Это горный край, Мэтт, а не Долина Смертной Тени.

И вдруг она прянула прочь, и понеслась меж деревьев, и он побежал следом, чтобы не потерять ее из виду.

Тени проносились мимо. Звезды свистели над ухом. Горы высились впереди, очень близко, высокие-превысокие, как стена, что охраняет мир. Возможно ли взойти на эти горы? Перебраться через них и попасть на ту сторону. В ту ночь ему казалось, что за горами ничего нет. Что здесь последняя граница мира – как говорили древние, «Ультима Туле».

Она остановилась на лужайке, где скалистые отроги уже маячили первыми ступенями горной лестницы. Через лужайку бежал ручей, и Фина сняла одежду, всю до нитки, распустила волосы, освободив их от гребней, как в их самую первую ночь. И теперь, в скромном пестром наряде из теней, что отбрасывали сосны в звездном свете, она опустилась на четвереньки и стала лакать воду из ручья, словно зверь.

Ему было плохо видно ее в сумерках. Почти не видно… Только тень шевельнулась, разлилась шире… Изменилась. Вот из ручья пьет молодая женщина, а вот, секунду спустя, странное создание, ни женщина, ни зверь, а потом, всего через полминуты – или через полгода, так медленно для него текло время, – она, уже в бархатистой шкуре пумы, подняла морду, роняя хрустальные капли с зубов, и глаза ее были яркими, как цветы, а хвост медленно

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату