упрямства твердый камень поддался, истерся. Осторожно, мало ли ловушек в старых подземельях, я поднялся и наступил в углубление ногой. В тот же миг разрозненные рисунки на стенах слились в слова!
Я перешел на другое место, и текст распался, но на его месте возник новый и так далее… Таких мест было около десяти. Смысл надписей я не понимал, но символы, и то, как они складывались в слова, вернули меня в скрытые города Хранителей. Похоже, это была их работа. А стало быть, и помещение, куда мы попали, тоже принадлежало Хранителям.
– Мне кажется, мы в древнем городе, – объявил я.
– Ух ты! Вот так занесло! – протянул Эймс, – А ты знаешь, в каком?
Я пожал плечами.
– Хотелось бы оказаться в Рам Дире, – заметил Эйо.
– Может быть, это он и есть? – предположил Эжен.
Я снова пожал плечами.
– Нам надо выбираться, пока еще горят факелы. Из зала шел единственный выход, который вел в длинный и довольно узкий коридор. Изредка от него уходили в сторону другие коридоры, но все они скоро приводили в тупик. Только два были равны по высоте главному и не упирались в стену после сотни шагов. Эти два коридора Эймс отметил углем, и мы пошли дальше. Где-то через час плутаний, который показался бесконечным, мы пришли в еще один зал. Раньше здесь тоже был портал, но сейчас от каменной колонны остались только мелкие обломки, разлетевшиеся по всему полу, будто от сильного и неведомо чем вызванного взрыва.
Резьба на стенах в этом помещении оказалась испорчена. Частично сколота, частично будто бы подправлена чьим-то неумелым резцом. Оттого буквы уже не складывались в слова, а слова в куски текста. Комната была разрушена намеренно.
Пришлось вернуться к одному из помеченных углем коридоров. Мы выбрали тот туннель, что был более широким. Почти сразу почувствовалось дуновение свежего воздуха. Мы прибавили шаг. Стены тут тоже были украшены резьбой, как и в большом зале, но здешняя резьба никак не желала складываться в слова, как бы я ни старался. Иногда мне начинало казаться, что я уже видел эти символы, но стоило остановиться, как картинка разрушалась, и передо мною были только переплетающиеся змеи и животные. Я злился, ругался, пытался снова понять смысл знаков и разобраться, для чего они. Я так увлекся, что даже не заметил, как впереди показался свет.
Солдаты поспешно затушили факелы, вытащили мечи. Эймс двинулся первым. Мы осторожно пошли следом… и не зря. У выхода от стен вдруг отделились человеческие фигуры. В неярком свете, падающем из проема выхода, я без труда признал в незнакомцах нордов. Мы приготовились драться, но норды не наступали, они молча стояли и смотрели на нас, а мы на них. Потом вперед вышел высокий человек в кожаной рубахе, накинутой на простеганную плотную куртку. На руках у него были наручи из толстой кожи, а голову прикрывал простой шлем. За поясом торчал топор, любимое оружие дикарей, но в руке он, к моему удивлению, сжимал длинный меч.
– Кто есть?! – голос норда был глух и слегка сипловат, чем напоминал голос Эймса. Такие голоса бывают у тех, кто привык командовать людьми, кричать на солдат, выкрикивать приказания в бою.
«Скорее всего, вождь или главный охотник», – подумал я.
– А кто спрашивает? – весьма дерзко ответил Эймс.
– Хунгард, – ответил норд. Имя показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его раньше слышал.
– Ты говоришь на северном наречии? – удивился Эймс.
– И ты говорить.
– Тоже верно, – согласился сержант. – Меня зовут Эймс Олинс, я слуга сира Ловала из провинции Пуно, это в Нордении! Со мной мой отряд…
– Как быть здесь? – оборвал норд.
– По туннелю пришли, – ответил несложно сержант.
– Зачем ходить под земля?
– Поверь, не по собственному желанию. От врагов спасаемся, – не стал врать сержант.
– Кто враг?
– Чираги! – вдруг подала голос Ули. Она вышла вперед и повторила уже более уверенно: – Нас преследуют люди Чираги! Они наши враги!
Хунгард с сомнением посмотрел на рыжую девушку.
– Чираги? А? Правда говорить, красный скин? – прищурился он.
Ули вспыхнула и сжала кулаки. Я услышал, как скрипнули ее зубы.
– Она говорит правду. И она не скин, – спокойно ответил Эймс.
– Угу, – промычал норд, немного виновато, – отметина лицо скин.
Ули отвернулась. Только сейчас я понял смысл тех рисунков на лбу сестры, которые она тщательно прикрывала волосами. Метка раба. Норд, знающий обычаи, мигом разглядел их.
