Я от удивления широко раскрыла глаза:
— Висари, побойся бога! Это же шестой ребенок.
— Я максималист. Так чего тебе надо?
— Узнать, как твое здоровье.
— Прекрасно. Поставил протез на коленную чашечку и вырастил новую печень…
— А я тебе говорила, твоя любовь к уларским малткам скажется!
— Не начинай! Ты признаешься, зачем пришла, или мне тебя пытать?
— Конечно же нет, тебе нельзя играть в эротические игры. Ты женат и семейный человек, — сокрушенно вздохнула я.
— Неужели я вижу тень прежней Айсиры? — впился в меня глазами Висари.
— Хорошо-хорошо, я все скажу. Гони мне рудеки.
— Ага! Значит, все-таки не просто так пришла.
— Нет, не просто, — созналась я.
Хмыкнув и пожевав губы, Висари встал и пошел рыться в один из отсеков хранилища.
— Мне не нужно списанное, мне надо новенькое. Желательно то, что должно пойти на утилизацию.
А значит, опасное оружие, запрещенное Союзом.
Висари недовольно на меня посмотрел.
— Признайся, ты который год уже лелеешь планы засадить меня в каталажку? — буркнул друг.
— Ой, да ладно. Никто ж не узнает.
Бывший одногруппник скрестил руки на груди и посмотрел на меня как на дурочку.
— Сама-то в это веришь?
— В этот раз проблем не будет, — хмыкнула я.
— Расскажешь? — поднял брови Висари.
— Нет. В этом случае ты однозначно загремишь в каталажку.
Мужчина лишь покачал головой.
— Попомни мои слова: однажды ты проснешься, а тебя уже не существует, так как ты — это «совершенно секретно».
— С чего ты взял?
— Потому что согласно документам большую часть жизни ты прожила в других ролях и как личность фактически не существуешь.
— Давай то, что я просила, — возвела очи горе.
Покопавшись на задворках вселенной — в дальней бронированной кладовке, где Висари собирал особенно интересные экспонаты, мне принесли то, что требуется.
— На. Тебе повезло, недавно привезли. Я даже разобрать и изучить не успел.
— Слава богу, — пробормотала, рассматривая тоненькую планочку сверхпрочной стали, несущую мгновенную смерть в бою.
— Что ты сказала?
— Говорю: какая жалость! — воскликнула я.
— Угу, угу… — подозрительно посмотрел Висари.
Поболтав еще с час и обсудив дела знакомых, я откланялась и отправилась отсыпаться. Утро вечера мудренее, значит, прикреплю ножички завтра.
Внедрить это орудие в волосы оказалось делом непростым, но с четвертой попытки у меня получилось. Ремарк смотрела на результат с ужасом.
— Что это?
Волосы, сделавшись идеально гладкими, блестели и переливались на свету. Но в бою, стоило мне мысленно того пожелать, рудеки в волосах топорщились и вставали под углом, превращаясь в смертоносное оружие — многоуровневые острейшие ножи-чешуйки, режущие даже боевые скафандры.
— Рудеки.
— Но они же запрещены! — изумленно посмотрела на меня мой врач.
— Мне — нет. По предписанию мне дано разрешение применять их на спецоперациях в случае необходимости.
— Сейчас что, есть необходимость? — приподняла бровь адмирал.
— Нет. Но мне еще и потренироваться надо.
— Руденко, сегодня последний этап преображения, — напомнила мне женщина. — После этого в течение трех дней тебя перебросят на Центуру, самый дальний порт стабильных секторов. Оттуда сама. Сегодня, когда превращение в нового человека завершится, тебя никто не должен видеть.
