— Ты что, считаешь, что я крыса?!
— Я не…
— Я, конечно, не красавица, но если тебе что-то не нравится, я могу оставить тебя здесь и уйти!
Несколько мгновений Олег ошалело смотрел на меня как на дуру, а потом воскликнул:
— Женщины! Ты вообще слушаешь, что я говорю?
Я и сама не знала, почему в этот момент приняла такую позицию обороны, но она оказалась верной. Даже не подозревая меня сейчас, но увидев мою реакцию, Олег мог изменить свое мнение.
— Да. Но я не понимаю, почему ты считаешь, что кто-то в твоем окружении крыса?
— Не одна, их две.
Вот тут мое лицо озарило неподдельное изумление. Про себя-то я знала… Кто второй?
— Первая раскурочила вентиляционную трубу в нашей комнате отдыха, куда всем посторонним вход запрещен.
Это я, да.
— Запрещен вход в комнату отдыха? Почему?
Олег загадочно сверкнул глазами в мою сторону.
— Все тебе скажи. Но кто-то туда пробрался.
— Ты уверен?
— Да.
Значит, моя маскировка не прошла.
— А почему ты решил, что это твое близкое окружение? Ведь они и так туда могут входить.
— Через трубу пробралась первая крыса. А вот сегодня нас предала вторая.
Пока он рассказывал, я между делом готовилась к операции. При последних словах нахмурившись, сказала: «Рассказывай», — а сама с обеззараживающим кремом потянулась к ране.
— А-а-а… Ты что делаешь? — задергался мужчина.
— Что ты как маленький? Какие медикаменты закупил, от таких теперь и мучайся. Терпи и рассказывай.
— Садистка, — прошипел сквозь зубы Олег, получив на рану обезболивающее.
— Да, я просто прелесть. Так что там произошло при похищении бумаг?
— Меня поджидала ловушка, я еле смог ноги унести. Я не распространялся во всех подробностях, как собираюсь провернуть кражу, говорил только про операцию.
— А кому про нее рассказал?
— Ближнему кругу.
Я сразу поняла, о ком он, и застыла с машинкой около наполовину обработанной раны.
— А может, кто-то из вышестоящих? Например, Рейх или его помощники…
При упоминании главы пиратов Олег поморщился — видимо, тот ему не очень нравился. Ну, значит, в этом мы с ним сходимся.
— Нет. Оттуда утечки быть не могло.
— Тогда выбор подозреваемых небольшой, — снова принялась я за лечение.
— Подумал бы на тебя…
Я вскинула на него пронзительный взгляд.
— Но ты ничего не знала.
Закончив обрабатывать рану, начала перевязывать Олега старым дедовским способом. Все равно универсальных заживляющих пластырей у нас не имелось, да и нельзя при такой жаре.
От пота я была насквозь мокрой, духота практически не давала дышать. А этому неугомонному мужчине все равно: он затуманенным взором разглядывал меня, ничуть не смущаясь.
— Тебе нехорошо?
— Мне хорошо, — широко улыбнулся он, смотря в район моей груди.
— Я тебя сейчас тресну! Ты о чем должен думать? О спасении, а не обо мне.
— Мне не улететь с этой планеты живым. Я ранен, солнце садится, скоро настанет ночь, вылезут хищники, много хищников. Меня ты не поднимешь и не дотащишь до места, откуда нас заберут. А ночью я здесь не выживу. Поэтому ты оставишь меня здесь…
— Умирать.
— Да-а-а… А сама возьмешь документы и доставишь их Игнату. Только ему.
