наперегонки с быстро повышающейся температурой, уже не имело смысла. Эту гонку мы, можно считать, выиграли. Поэтому, практически весь путь до самой Эритреи мы проехали безо всякой суеты, более или менее спокойно. Из всех этих двух недель движения в памяти осталось только форсирование реки Нил. На это мы потратили четыре дня, хотя переправлялись по еще сохранившемуся понтонному мосту. Но пришлось его немного подремонтировать и укрепить. Смутно помнится наша очередная заправка на территории Судана и чуть яснее то отвращение и ужас, который испытали, когда выехали на побережье Красного моря.
Вся прибрежная полоса представляла собой бесконечную ленту, беспорядочно наваленных, полуистлевших тел людей и гниющие трупы животных. Море отступило от берега метров на пятьсот, и эта полоса была тоже засыпана воняющими останками рыбы и морских растений. Чтобы хоть немного спастись от этого аромата, мы были вынуждены ехать в закрытых, как в самые лютые морозы, кабинах. Вдобавок к этому, на вентиляционные решетки были укреплены марлевые многослойные фильтры, которые мы часто смачивали водой. Нас немного спасало от страшной вони и то, что до Массая мы двигались по автомобильной дороге, которая шла в некотором отдалении от береговой полосы.
После того, как мы выехали из Нубийской пустыни, практически каждого из нас начала угнетать окружающая перспектива. Абсолютно нигде не было ни одного живого зеленого пятна, все растения погибли. В лучшем случае, по сторонам серели высохшие кустарники и остовы бывших деревьев, но обычно, куда хватало глаз, чернели обгоревшие головешки.
В город Массая мы даже не стали заезжать, объехали его стороной и сразу же направились к нашей главной цели. Километров за десять до базы ООН, уперлись в непреодолимую преграду и встали. Впереди стоял разрушенный мост, над довольно бурной рекой. Она текла в своеобразном ущелье глубиной метров десять. Разглядеть в бинокль столь вожделенное место никак не удавалось, база ООН была дальше в горах, и весь сектор в том направлении, перекрывал большой холм, утыканный обгоревшими остатками деревьев. Все это я узнал, когда подошел к группе наших ребят, стоявших у самого провала в мосту. В это время там Саша с Флюром устроили перекрестный допрос Мише — знает ли он другой путь к базе.
В результате десятиминутного опроса, мы получили буквально всю информацию, которая сохранилась в Мишиной голове. Во–первых, он смутно помнит два моста через реку, которые проезжал, когда выбирался на море. Во–вторых, он слышал, что к базе существует еще одна, но очень длинная дорога от города. Она не асфальтирована, очень петляет, и, в месте примыкания ее к базе, все заминировано. Чтобы различные группы повстанцев не могли туда проникнуть.
Вот эта информация нас очень обрадовала, ведь даже мы, на таких вездеходах, не могли напрямик, через горы проехать эти десять километров. Развернувшись и перестроившись, наш караван направился обратно к Массае. По пути было решено заехать, в замеченную Сашей в бинокль, военную часть, находящуюся чуть в стороне от города. Там Саша хотел остановиться и поискать подробные карты местности. На карте, которую мы нашли в придорожном магазинчике, объездная дорога не была отмечена. Да, что там проселочная дорога, там даже мосты через реку не были обозначены. Явно, она предназначалась только для туристов, и мы зря, когда пересекли границу Эритреи, рылись в этой вонючей лавке.
Добравшись до обрушенных заборов и сторожевых вышек этой военной базы, мы остановились. Все мужчины направились на осмотр полуразрушенных зданий и боксов. Я с ними не пошел (чего–то мне не хотелось вновь вдыхать запах перегнившего мяса), а занялся осмотром, стоящей на улице, военной техники. Здесь были в основном, танки Т-72, стояло несколько установок Град и зенитно–ракетных комплексов производства Франции. Вся техника была устаревшей и смотрелась очень неряшливо. Примерно через час начали подтягиваться остальные ребята, лица у них были кислые, а на меня они смотрели с завистью. В общем итоге они в душных боксах увидели то же самое, что и я на улице. Больше половины строений были забиты различными боеприпасами. Еще минут через тридцать появились Саша с Флюром, лица у них были очень довольные. Подойдя, Флюр сразу же прокричал:
У-у, эфиопы, твою мать! Развели там бардак, похуже, чем у нас, в самой сраной части. Еле нашли все карты. Но, зато там, с ними оказались, и схемы минных полей. Так что, живем! Считай, эта Ооновская база — у нас в кармане.
И он витиевато выругался. Потом посмотрел на нас и, уже более тихим голосом, произнес:
— Обозначенный проход на минном поле, довольно извилистый, наши монстры вряд ли в него впишутся. Так что, придется разминировать. Я вот, что думаю — нужно для этого использовать один, из находящихся тут танков. А то там, в основном, стоят мины МОН-50 и накидано очень много ПФМок (маленьких противопехотных мин с 37 граммами взрывчатого вещества), их, вручную, вообще замучаешься собирать. Я тут заметил даже навесной минный трал для танка. Получится гораздо быстрей попасть на базу ООН, если мы тут реанимируем Т-72 и, уже им, протралим дорогу, где заложены мины. К тому же, танк там нам, на всякий случай, не помешает.
Флюр был у нас самый большой авторитет по минно–взрывному делу, поэтому никто даже не стал оспаривать предложение к началу этой нудной и грязной работы. Все ребята безропотно стали заниматься реанимацией, выбранного после небольшого спора, танка. До вечера мы так и не успели завести танк, поэтому пришлось провести ночь у этой военной базы. На следующий день, к десяти часам, мы, все–таки, этот танк завели и, позавтракав, тронулись по проселочной дороге навстречу нашей судьбе. Кстати, искомая дорога проходила совсем рядом с этой военной частью.
Часа через три мы добрались до заминированного участка. Саша, управляя танком, несколько раз протралил дорогу. После этого, мы въехали на территорию гуманитарной миссии ООН. Здесь уже управление нашим перемещением взял в свои руки Миша. Он нарисовал схему расположения всех объектов миссии и мы, разбившись на группы по числу наших вездеходов, разъехались по территории этой базы.
Моей бригаде досталось осматривать жилой городок и гостиницу. Подъехав на ТТМе к жилому городку, я остановился, и мы все вышли, никакого
