степи едем до моря. Там останавливаемся, и отдыхаем один день, если на заправке топлива не найдем, то оставляем на берегу наш заправщик, предварительно слив оттуда все топливо и едем по льду без остановки до самого Апшеронского полуострова. И да поможет нам бог!
После этих моих слов, разговоры свернули на другое русло, все с готовностью приняли это решение. И уже никто даже не пытался его оспорить и внести какие–то другие предложения. Все горячо начали обсуждать график дежурства и время выезда. И опять чтобы прекратить споры и поскорее пойти спать я высказался по этому поводу:
— Двигатели машин по такому холоду нужно прогревать через каждый час. Всего нас девять мужчин. Сашу и Флюра надо исключить из графиков дежурств, они и так больше всех вымотались — ехать первыми это самое трудное, такое даже врагу не пожелаешь. Таким образом, в дежурстве будут участвовать семь человек. С учетом того, что каждый отдежурит по одному часу и час еще будет после последнего дежурства, мы выезжаем через восемь часов. Дежурные кроме прогрева техники, должны будут еще заправить все вездеходы.
Тут неожиданно опять высказался Саша:
— Ты, Батя, правильно говоришь, но только отдыхать мы будем девять часов. Первую вахту мы с Флюром все–таки отстоим — как–никак мы хоть и бывший, но спецназ. А очередность дежурства надо установить исходя из порядка движения. Как раз мы первые двигались, нам и дежурить, потом Володя, ну и так далее.
После того как он закончил, подскочил Флюр и закричал:
— Тост! Дайте мне сказать последний тост.
При этом он демонстративно держал пустую рюмку донышком верх. Я плечом подтолкнул Володю. Тот кивнул головой и опять кряхтя, полез еще за одной бутылкой водки. После чего разлил ее всем мужчинам по рюмкам. Флюр поднял уже полную рюмку повыше и громко провозгласил:
— За спецназ и, чтобы не в последний раз!
После чего полез ко всем обниматься и целоваться. Закончив этот ритуал, они с Сашей оделись и пошли начинать заводить на прогрев всю нашу технику. Все остальные мужчины тоже начали одеваться, чтобы идти в пустой кунг на отдых. Когда я дошел до своего спального места, меня от усталости уже начало шатать. Но, несмотря на это, я все–таки посмотрел на термометр, температура в кунге на тот момент была плюс четырнадцать градусов. По сравнению с морозом на улице, это просто Сахара — это была последняя разумная мысль, посетившая мой уставший мозг. Потом была просто темнота, безо всяких мыслей и сновидений.
Глава 2
Землетрясение! Такая паническая мысль возникла у меня во сне. С испугу сразу широко открыв глаза, я тут же прищурился от непереносимо яркого света, льющегося из окна кунга. Затем я различил нависшую надо мной физиономию Сергея, он раскачивал меня и что–то шептал. Прислушавшись, я постепенно начал понимать смысл его фраз, а он, по–видимому, потеряв остатки терпения, начал громким голосом, почти что выкрикивать:
— Батя, вставай! Батя, ну вставай же, уже пора!
Его как будто зациклило, и он повторял только эти две фразы. Чтобы не разбудить других, я резко присел на матрасе и громким шепотом спросил:
— Ты что орешь–то? В казарме не ночевал ни разу что ли? Сейчас по башке сапогом–то получишь, быстро язык прикусишь.
Он, глупо улыбаясь, уже шепотом, начал оправдываться:
— А я, что? Я смену пришел сдавать! Бужу вас уже минут десять и никакого эффекта. Хотел уже принести стакан ледяной водички и устроить для вас персональный потопчик.
Он еще немного отодвинулся и начал тихонько подхихикивать. Я окончательно проснулся и уже бодрым голосом сказал:
— Ха, потопчик! Сперва землетрясение мне тут устроил, потом потоп хочет. Совсем уважение потерял! Хочешь, чтобы я совсем седой стал? Ладно! Иди спать, считай, что смену я у тебя принял. Кстати, Серег, какая там температура на улице?:
— Да считай, такая же, что и вчера, минус сорок четыре градуса — ни хрена не теплеет. На улице тишина полная. Даже одному жутко как–то. Ну ладно, батя, пойду, сосну свой законный часок. А ты через час начинай будить наших дам, перед дальней дорогой надо хаванины побольше приготовить. Чтобы сейчас наесться, и с собой хватило. Когда еще на такую стоянку встанем. Ну ладно гудбай, Батяня!
Он разделся и направился к своему спальному месту. Я в свою очередь встал и принялся потеплее одеваться. Выйдя на улицу и надев лыжи, я быстро объехал все наши вездеходы, заводя их. Потом перекурил, подождал еще минут пять и в той же последовательности начал их глушить. Когда заглушил последний, мороз весьма сильно начал прихватывать руки и лицо. На улице стало находиться совсем невмоготу, и я быстрее направился в женский кунг. Рассудив, что наверняка там многие не спят и вполне может представиться возможность что–нибудь забросить в мой голодный желудок.
Как только я туда зашел, меня сразу же окутала блаженная теплота, только потом начали работать мои вкусовые рецепторы. Все наши женщины и дети уже встали и завтракали, тесно усевшись вокруг столов. По всему кунгу разносился восхитительный аромат свежезаваренного кофе. У меня аж весь
