– Если будешь меня слушаться, я навсегда уйду из твоей жизни, – внушал я Славику, сидя на пассажирском месте. – Ты этого хочешь?
Славик совсем не сопротивлялся. Фиона сравнила его с трехлетним ребенком, который до ужаса боится бабайку – меня. Он на все готов. Можно было не мучиться с неудобным кожаным плащом Зининого отца.
– Хочу, больше жизни хочу! – выдохнул Славик, облизывая пересохшие губы.
– Слушай меня внимательно и запоминай. Завтра Паровоз соберет… – я не знал, как называется собрание верхушки группировки. Сходняк, что ли? – Собрание всех ваших старших. Там пойдет речь о встрече с седовскими. Ты выскажешься за нее и попытаешься убедить остальных. После собрания позвонишь мне с чужого городского телефона и сообщишь точное время и место стрелки. Запоминай, диктую.
Я медленно проговорил номер. Славик преданно кивнул.
– Как только Седой с Паровозом начнут говорить, убей первым выстрелом Седого, вторым Паровоза, а дальше пали в кого вздумается или сразу падай. Возможно, жив останешься. Лидеров вали в голову. Ясно?
– Ясно! Мне бы Тотошу… – попросил совсем жалобно.
– Держи своего ненаглядного, я сегодня добрый, – с этими словами передал бандиту его разряженный пистолет. – Обоймы кладу в бардачок. Слышишь?
Славик любовно гладил прижатый к щеке ТТ. Совсем как девочка, которой вернули любимую куклу.
– Конечно! Я все понял. Ты от меня отстанешь? Честно-честно? Больше не будешь мне сниться?
– Когда сделаешь все, как я сказал, обещаю отстать и не являться во сне. Ты мне веришь?
– Верю… – прошептал завороженно, тоскливо-преданно смотря мне в глаза. Как побитая собака, ей-богу! Это начало раздражать.
– Закрой глаза и посиди так пять минут, поспи. Когда откроешь, ты полностью забудешь нашу встречу. Поедешь как ни в чем не бывало, в прекрасном расположении духа. Я пошел, закрывай глаза, – с этими словами захлопнул дверку.
Потом вспомнил и обработал спящего бригадира «исцелением» первого уровня. Он мне полностью здоровым нужен. Дай бог, жив останется. Но сядет точно.
Я специально закончил разговор таким длительным внушением, как в обычном гипнозе. Слишком сильно я засел в Славике. Пусть поспит пять минут нормально, отойдет от стресса.
Седой на роль «застрельщика» не годился. Без прямого воздействия Фионы он не пойдет на такую явную глупость, своя жизнь дороже. Отвергнутый муж с безмерной злостью и ревностью; по сути, потерявший смысл жизни, да к тому же напуганный до полусмерти – идеальный камикадзе. Моя совесть, закаленная эгнорскими событиями, тихо сопела в тряпочку, лишь немножко поскуливая. Земные комплексы я загнал еще глубже. Не время рефлексировать.
В течение пяти минут, пока Славик прилежно спал, подъехал Сергей. Увидев застывшего за рулем бандита, он посмотрел на меня с изрядной долей настороженности. Я объяснил, что Славик погружен в гипнотический сон, и это была чистая правда. После этого Сергей и стал относиться ко мне с опаской. Я поначалу морщился, сожалел. Надо было вызвать Зининого брата позже, после того, как Славик уедет. А потом подумал: «Какого черта? Я говорил, что обладаю гипнозом? Говорил. Вот он и убедился. Боится – его проблемы».
В прокуратуре я легко узнал адрес Михаила Ивановича. Он сам открыл дверь квартиры, не спрашивая: «Кто там?»
– Что надо? Брошюры и библии не беру, разговаривать не намерен. Все, до свиданья, – сказал следователь, принимая меня за сектанта, но вместо закрытия двери застыл на месте.
– Михаил Иванович, вы завтра во всем поддержите действия Сергея Ивановича Хрома, честно выполните свою работу, невзирая на обстоятельства и личности задержанных. Вы меня поняли?
– Конечно! Хром очень профессиональный следователь, не вижу причин препятствовать его работе, – «согласился» и сам же обосновал согласие.
– Вот и прекрасно. Еще, если получите сведения, которые могут заинтересовать Седого или Паровозика, не сообщайте им. Хорошо? Прекрасно. О моем визите забудьте. До свиданья, – попрощался и спустился по лестнице.
Мережко поморгал, пожал плечами, услышав крик жены из кухни: «Ты чего там застыл, Миша? Кто пришел?» – и закрыл дверь.
Действие конкретно этого внушения продержится не больше трех-четырех дней. По прошествии этого времени меня все равно не вспомнит, а просто «очнется» и поразится собственному поведению. Слава богу, что вмешательство в психику обратимо! Человеческий разум всегда сопротивляется чужой воле и рано или поздно обязательно побеждает. Или сходит с ума, что также является освобождением. Ведь если дать волю буйной фантазии о вечном подчинении, то какая жизнь тогда получится? «Черный властелин» напрашивается, который будет управлять людьми, как куклами. Фиона уверила меня, что о подобном не слышала. Воспитание, убеждение, пропаганда, кнут и пряник – вот струнки, на которых играют политики всех известных миров, и наша цивилизация не исключение. Это гораздо надежней.
– С прокуратурой решено, – доложил я Сергею, сев в машину. – Он во всем тебя поддержит и ничего не расскажет ни Седому, ни Паровозу, даже если о чем и пронюхает.
