Без него ничего не произойдет.
Без него не прольется кровь.
Когда Пэм открыла глаза, было темно.
Она дрожала.
В голове пульсировала боль.
Левую ногу жгло, как огнем, будто кто-то вырвал из нее кусок.
Она села.
«Где я?»
Было ужасно холодно и темно, и последнее, что ей запомнилось, – как она сегодня покинула больницу после очередного сеанса психотерапии.
Постойте.
Нет.
Она заметила «Бронко» Итана Бёрка, который ехал на юг, прочь из города. И последовала за ним пешком…
Она разом вспомнила все.
Они дрались.
И, очевидно, она проиграла.
Какого дьявола он с нею сделал?
Пэм встала, и боль в ноге заставила ее закричать. Она потянулась назад. Большой клок джинсов оказался вырезан, на левом бедре кровоточила паршивая открытая рана.
Он вырезал ее микрочип.
Этот гребаный пидор.
Ярость ударила ее, как доза морфия. Она больше не чувствовала боли, даже когда пустилась бегом прочь от ограды, обратно в город, все быстрее и быстрее через темный лес, пока гул электричества не затих вдали.
Ее остановили вопли, раздавшиеся в отдалении.
Вопли аберов.
Много, много воплей аберов.
Но что-то было не так.
С какой стати вопли доносятся прямо впереди?
Там, впереди, находятся Заплутавшие Сосны.
Вообще-то она уже должна была бы добраться до дороги к этому…
Дерьмо.
Дерьмо.
Дерьмо.
Пэм не знала, сколько времени бежала, но бежала она изо всех сил, несмотря на боль. От ограды ее теперь отделяло не меньше мили.
В придачу к крикам, похоже, большой стаи аберов она услышала, как впереди кто-то движется в ее сторону – ветки ломались, трещали сучья.
И она могла бы поклясться, что даже чует их – вонь мертвечины, от которой слезились глаза, становилась сильней с каждой секундой.
За всю жизнь ей еще никогда так отчаянно не хотелось сделать кому-то больно.
Итан Бёрк не просто вырезал ее микрочип.
Он каким-то образом сумел бросить ее по другую сторону ограды, в злобном диком мире.
Итан забрался обратно в «Бронко», включил двигатель, вдавил в пол педаль газа.
Покрышки взвизгнули по мостовой, когда машина рванулась вперед.
Он влетел в лес и сделал большой крюк, который привел его обратно на дорогу, ведущую в город.
Спидометр показывал восемьдесят, когда он пронесся мимо приветственного билборда. Затем снял ногу с педали газа и дал оборотам утихнуть.
Теперь он был на Главной улице и все еще в четверти мили от цели, но уже видел вдалеке пламя, здания, сплошь озаренные светом факелов, и мельтешащие тени толпы.
Проехал мимо больницы.
В четырех кварталах от перекрестка Восьмой и Главной обогнул людей, собравшихся на дороге. В стекло фасада магазина «Сладкоежка» что-то швырнули, и ребятишки теперь растаскивали сладости.
Все это было приемлемо и ожидаемо.
Толпа стала плотней.
