Дед Иван попытался отряхнуть засаленную куртку-штормовку, но от усталости махнул рукой – не перед кем было красоваться.
Через десяток минут собрались и спустились к подножию скалы. Там осторожно приблизились к двум трупам.
Шин обошел лежащих животных… или это не животные?
– А правду говорят, что эти гады разумные? – Шин ткнул носком сапога похожее на пятнистую безголовую собаку тело существа.
– Черт их знает, – устало ответил дед Иван и сплюнул. – Свалились на нашу голову. Я в молодости в этих местах ставридку с камбалой лавливал. Жарил потом на масле, а теперь даже вкуса тех рыб не помню. Но народ поговаривает, что не все разумные. Вот, к примеру, амфибии эти вроде как зачатками разума обладают, но тупые как валенки. А собак этих первый раз в жизни вижу. Хотя, Шинушка, они, похоже, на меня засаду устроили. Я у них головастиков подчищаю – видать обиделись шибко, раз на берег полезли. Значит, все-таки разумные.
Шин задумчиво почесал щетину на подбородке и спросил:
– Если собаку эту мерзкую в мешок засунуть, то ты с одного края подсобишь? А я амфибию в пленку оберну и на загривке унесу. Или помощника позовем? Ты как?
Дед сморщил морщины на лбу:
– Это которого? Уж, не Федора ли часом? Игната Макарова сын? Он? Зря ты с ним водишься, у него душонка пропащая! На руку он не чист, как и папаня его в свое время. Будь с ним осторожен, а лучше бы другого напарника себе подыскал.
Шин ухмыльнулся.
– Деда, мне что, с ним детей крестить? А ныряет он хорошо, пловец изрядный и не подводил меня пока. Добычу пополам делим.
– Детей ему не крестить, – заворчал дед. – Ты бы лучше бабешку хорошую себе нашел, а то ведь уже двадцать семь годков. Не успеешь оглянуться, как тридцать лет стукнет, а там, внучек, сразу сорок грянет. Поверь мне. Не успеешь и моргнуть.
Дед постелил на большой камень свернутую плащ-накидку и с кряхтеньем уселся на нее.
– Мы с бабкой твою мамку в двадцать три родили и то все в округе говорили, что поздно. Ну да! Ну да! Время тогда другое было. Мирное было время – до агрессии и Пришествия этого, будь оно неладно.
Дед разговаривал, но кромку прибоя из внимания не упускал, поглядывал на волну да на внука, который времени зря не терял – достал из рюкзака свернутый мешок и рулон прочного полиэтилена. Шин сноровисто спеленал добычу, оттащил по очереди к краю пляжа – подальше от воды. Вернувшись к деду, спросил:
– Ну что? Решил или Федьку звать? Твари эти хоть и дохлые, но тяжелые!
– Зови уже. Я тебе сегодня не помощник.
Шин кивнул и достал из кармана радиостанцию. Звать помощь – значит звать.
После недолгих радиопереговоров внук повернулся к деду и поморщился – дед Иван раскуривал трубку. Некурящий Шин этого терпеть не мог, но промолчал.
– Сейчас Федька примчится, и тронемся потихоньку. Думаю, через полчасика подтянется.
Дед вздохнул и выпустил облако дыма.
– Ладно уж, пущай бежит шельмец, а то у меня сил не осталось: ни душевных, ни физических. А до Полоя от пляжа этого далековато тащиться.
Федька прибежал на берег – рыжий, взъерошенный. Запыхался. Он думал, что Шин ему что-то не договаривает по радио, поэтому прихватил на всякий случай оружие. На кожаном ремне через плечо болтался древнего вида маузер. Федор на бегу правой рукой придерживал потертую кобуру с пистолетом и несся как угорелый.
Увидев с высоты сопки кромку пляжа, где Шин и его дедушка сидели на камнях живые и здоровые, успокоился и перешел на быстрый шаг.
Шин привстал, махнул призывно рукой.
Федька в ответ поднял левую руку, заулыбался. Одного переднего зуба у него не хватало, поэтому он смахивал на хоккейного защитника, которого выгнали из команды за плохое поведение.
Подошел, перевел дух и сказал, обращаясь к каждому по очереди:
– Здравствуйте, Иван Романович! Привет, брат! Как вы тут?
Дед Иван нахохлился и с недовольным видом вымолвил:
– Здравствуй, Федор.
Шин, напротив, улыбнулся в ответ, пожал протянутую руку и, махнув в сторону упакованных пришельцев, ответил:
– Да как? Вон посмотри. Видал добычу? Нам с дедом без тебя не справиться.
Федька, рассматривая поверженных противников через прозрачное, но мутное полотно полиэтилена, присвистнул.
– Однако впечатляет! Со мной поделитесь?
– Тьфу, ты! В твою душу! – Дед Иван нахмурился и повернулся к внуку. – А я о чем тебе говорил? Он еще толком не успел поздороваться, а уже долю себе выторговывает!
