не дается, их смола является основой для лучших целебных зелий в Валемаре, как и яд их иголок. Нейротоксин, мгновенно парализующий тело и останавливающий сердце за четверть минуты. Я читала в «Хрониках Красной Листвы» Аркравия, что некоторые эльфы смазывали наконечники своих стрел ядом кадоракара, а потом эту привычку у них переняли Убийцы Эльфов[21] во втором конфликте.
– А что самое главное?
– Самое главное то, – тоном прилежного студиозуса на экзамене ответствовала стальная дева, – что растут кадоракары исключительно в областях, насыщенных магией. Бытует заблуждение, что только рядом со златосердами их и можно встретить, но это не так, просто златосерды всегда источают очень сильный магический фон, и кадоракары питаются им, произрастая вокруг. Правда, в северных и западных широтах Вестеррайха они не встречаются, после войн Веры Церковь предала все красные рощи огню и топору. Из них ничего не делали – ни кораблей, ни украшений, ни строительных материалов, просто бездумно и жестоко уничтожили. Для них красные ели были символом засилья нечестивых волшебников, потому что росли вокруг источников природной магии, которыми дорожили волшебники.
– Молодец, ученица, мне начинает казаться, что я не зря трачу время на твое обучение.
– Это прозвучало обидно.
– У златосердов и кадоракаров древний симбиоз: дубы источают магию, а сосны защищают их за это. Оба рода деревьев происходят из Далии, куда их принесли, собственно, Первые Скитальцы, далийские эльфы, которые, как ты должна знать, явились в Валемар из другого мира. Так что и эти красные сосны, и этот золотой дуб – пришельцы из иных миров, или реалмов, как их называли в древности.
Подъем по змеившейся в складках склона лестнице заставил путников запыхаться. Они взошли почти к самой вершине, туда, где кремово-белые корни толщиной с китовое туловище выбивались из земли, поддерживая наклоненный над долиной ствол и величественную золотую крону.
– Мне кажется или вон там дверь? – Эмма указала на один из корней, под которым из земли выглядывала маленькая деревянная дверка.
– Это уже шестая, которую я приметил. Под деревом имеются норы или пещеры. А если поглядишь туда, то увидишь в стволе световые окошки. Внутри этого великана, как ни странно, кто-то живет.
– Кто-то умеющий делать двери.
Они остановились в основании ствола, чтобы обнять который понадобилось бы полсотни человек, взявшихся за руки при условии, чтобы не мешали вздымающиеся как крепостные стены корневые отростки. В гладкой нежно-кремового цвета коре была продольная щель наверняка естественного происхождения, в которую некто и встроил небольшую дверь, остаток пространства заделав раствором, напоминающим материал ласточкиных гнезд.
– Двери нужны, чтобы в них стучать! – Недолго думая Эмма подкрепила свои слова делом.
Им открыли удивительно быстро, почти сразу. На пороге стояла крохотная девчушка лет четырех-пяти, одетая в длинную льняную рубаху, босоногая и вихрастая. Сразу бросался в глаза слишком широкий нос, ороговевшие ногти и серый пушок на челюсти под ушами. Глаза у малышки были огромными и чистыми, желтыми, как у Тобиуса, но с круглыми зрачками, а вместо пустышки она сосала птичью кость, судя по цвету – сырую и еще свежую.
– Здравствуй, прелесть.
– Здрасте, дядя.
– Папа или мама дома?
– Не-а, все взрослые на охоте.
– Вот как? – Тобиус принюхался, чувствуя сильный запах псарни, идущий из полумрака чужого жилища.
– Кроме бабушки. Но она старенькая, и она спит.
– Хм, тогда не стоит ее будить. Скажи, а когда папа или мама вернутся?
– К ночи будут, – немного подумав, ответила малышка и улыбнулась, показывая две пары непомерно крупных клыков, – с добычей!
– Ах, как хорошо! Когда папа вернется, скажи ему, что приходил добрый волшебник из красного замка. Пусть отыщет меня, нам надо перекинуться парой слов, ладно?
– Ага!
– Вот и умница. – Тобиус достал из сумки кусок свежей вырезки, избавил его от волшебного янтаря и бросил девочке.
Кость мгновенно выпала изо рта, ребенок ловко подпрыгнул и схватил сырое мясо на лету. Зубами.
– Фпафыа!
По пути вниз Тобиус несколько раз задерживался возле красных стволов и собирал пахучую смолу. Ему приходилось осторожничать, чтобы кадоракары не посчитали его действия угрозой, но, изрядно попотев, он насобирал целую банку благоухающей красноватой субстанции, чем-то напоминавшей золотистый мед с разбавленной в нем долей крови. Еще Тобиус не смог устоять и поднял с земли несколько золотых желудей и кораллового цвета сосновых шишек.
– Слушай, – наконец осмелилась побеспокоить учителя Эмма, – а кто это был?
– Ребенок.
– Ага, но ведь…
