считая Профессора Бегада, а снаружи уже заметно стемнело. Бегад собирал вещи, рассовывая их по чемоданам.
– Готов к полету, мой мальчик? – спросил он. – Мы отправляемся назад на остров.
– Сейчас? – Я медленно сел. – Я думал, вы захотите, чтобы мы вернулись в Вавилон.
– Мы обсудили, что случилось с вами во время вашего путешествия, – сказал Бегад. – И кстати, я должен выразить тебе свое восхищение, Джек, в минуту морального кризиса ты проявил удивительную проницательность. Твое решение оставить локулус было мудрым и гуманным.
– Правда? – удивился я.
– Мы понимали, что эта миссия будет сложной, – продолжил он, убирая в чемодан ноутбук. – Пока вас не было, мы старались проработать все возможные сценарии развития ситуации. У нас были на то месяцы. За такое время великие умы могут достичь многого, а над нашей проблемой работали лучшие нанотехники, генетики, металлурги, биофизики и многие другие.
Мне все не верилось, что мы вот так возьмем и вернемся на остров этих фанатиков Караи. Такими темпами надежды никакой не останется.
– Гробовщиков тоже захватите? – спросил я. – Похоже, теперь они нам уж точно понадобятся.
Бегад наклонился ко мне:
– Мой мальчик, никогда не забывай: спасение ваших жизней является raison d’etre всего Института Караи.
– Смысл существования, – буркнул Торквин с дальнего конца тента. – Французский.
– Другими словами, мы не сдаемся, – сказал Бегад. – И поверь мне, это было не последнее твое посещение Древнего Вавилона. Мы отправим вас назад, чего бы нам это ни стоило.
Что-то в его фразе заставило мои волосы встать дыбом. Спасение наших жизней – действительно ли это было их приоритетной задачей? Мне вспомнились слова Марко: «Что, если никакого выздоровления не будет? Что, если это все фикция? Что потом, когда все семь малышек вернутся к папочке? Бинго – спасибо, ребята, сайонара! Следующая остановка: Нобелевская премия!»
Если Бегад столь спокойно говорил о жизнях всех жителей Вавилона, как он на самом деле относится к нашим?
– Мы не можем достать тот локулус, Профессор Бегад, – заявил я. – Это будет стоить жизни тысячам людей! Пусть они застряли в каком-то временном лимбе, они все равно люди.
Профессор Бегад улыбнулся.
– Да, и, насколько мне известно, одна из этих жителей была особенно к вам мила.
– Она не… кто вам это сказал?! – возмутился я. Мое лицо запылало.
Торквин хмыкнул.
– Птичка напела.
Закрыв чемодан, Профессор Бегад направился к выходу.
– Торквин, займись приготовлениями к взлету. Вылет через полтора часа. Оставь здесь команду, уверен, мы скоро вернемся. И в этот раз, Джек, в Вавилон вы отправитесь вместе с Шелли.
Он торопливо вышел наружу и начал раздавать указания другим подчиненным.
– Постойте! – крикнул я вслед. – Кто такая Шелли?
Торквин бухнул набитый чемодан мне в ноги.
– Не милашка, – сказал он.
Глава 36. Ананас и саранча
– Я бы не отказался от оговосанана смузи, – заявил Касс, когда мы вышли из нашего корпуса и окунулись в яркое тропическое утро. В руках он держал маленький стеклянный ящик, внутри которого на ложе из песка лежал Леонард. – И как насчет сочной ичнарас для тебя?
Иногда – только иногда – наизнанский начинает меня сильно напрягать.
– Знаешь, Касс, может, ты у себя в голове с легкостью переворачиваешь слова задом наперед, вот только когда ты их произносишь, понять тебя иногда просто нереально!
– Ананасового, – сказал Эли. – И саранчи.
– Спасибо, мне все меньше ьтировог, – поблагодарил Касс.
– «Ть-ировог» – это вовсе не правильное прочтение слова «говорить» наоборот! – возмутился я.
– Но ты же меня ляноп, – отозвался Касс.
– А-а-а-а-а! – я бросился на него, и Касс, довольно хихикая, побежал прочь.
Если честно, вернуться к сочному газону и кондиционированному воздуху «ИК» оказалось по-настоящему здорово. У нас был целый день, чтобы расслабиться, и мы практически весь его проспали. Затем после душа и перевязки интеллектуальная комиссия под главенством Бегада выслушала наш детальный отчет о посещении Древнего Вавилона. Была даже специальная команда «дизайнеров по текстилю», погрузившаяся в изучение рисунка на наших туниках и сандалий.
