– Неужели?
– О тебе.
– Уверен, что у нее есть что рассказать, – рассмеялся он.
– И она мне все рассказала. – Джулия заставила его опустить журнал. – Ты что, действительно бросал красную краску в бассейн, а потом сваливал все на девочек с критическими днями?
– Краску я не бросал.
– Но ты там был.
– Требую пятой поправки[49].
– И ты говорил физкультурнику, что все это из-за женских дел?
– Ага, – ухмыльнулся Грегори. – Вроде бы говорил.
– Ты был настоящим засранцем. – Джулия ударила мужа по плечу.
– Вполне возможно, – признался он сквозь смех.
– Вот тебе! – воскликнула она. – Вот тебе!
Джулия стала его щекотать, и ему пришлось отбросить журнал, чтобы защищаться. Ей удалось добраться до его подмышек прежде, чем Грегори смог ухватить ее за обе руки.
Вырываясь, она быстро поцеловала его и спросила:
– А какой была Деанна?
– Чванливой сучкой, – пожал плечами Грегори.
Джулия мгновенно прекратила возню. Из того, что ей рассказала Деанна, она поняла, что в детстве они с Грегори не очень ладили между собой. Но в том, что она говорила, не было и тени злобы и возмущения тем, что происходило так давно. Прошлое осталось в прошлом, и сейчас Деанна относилась к нему как к источнику добродушных и смешных историй из их детства.
В ее голосе она не услышала такой мелочности и злобы, которая сейчас прозвучала в голосе Грегори.
– Что ты сказал? – переспросила Джулия, высвобождая руки.
– Я сказал, что она была чванливой сучкой.
– Именно это мне и послышалось.
– Но она действительно была такой.
– А теперь она не такая.
– Может быть, – заметил он, – а может быть, ты ошибаешься.
– Я тебе не верю, – сказала Джулия, отодвигаясь.
– Я знаю, что вы друзья, и рад, что ты встретила родственную душу, но это совсем не значит, что я должен любить всех твоих друзей.
Он протянул к ней руку, но Джулия оттолкнула ее. Настроение было испорчено, и, хотя ей и хотелось заняться сегодня любовью, она отвергла все его приставания и отвернулась, натянув на себя одеяло.
Грегори взял «Тайм» и возобновил чтение.
IV
Джесси Толфизер[50] бросил пустую банку «Маунтин Дью»[51] на землю и носком ботинка отбросил ее к куче таких же, которая высилась возле печи для обжига. Затем медленно двинулся по скульптурной мастерской.
Бизнес был полный отстой.
Если он не изменится к лучшему и желательно побыстрее, Джесси придется объявить себя банкротом. Он очень хотел выбраться, но, оценив ситуацию со всех сторон, так и не увидел достойного выхода. Продать этот бизнес невозможно, тут и к гадалке не ходи. Ни у кого в резервации нет наличных денег. Черт, денег нет вообще ни у кого из жителей Макгуэйна. Большинство остальных владельцев магазинов или других бизнесов едва держались на плаву. Так что, если ему не удастся уговорить этого молоканина, который выиграл в лотерею, или купить мастерскую, или стать его партнером – а шансы на это были очень слабыми, – он пойдет ко дну.
Вся ирония заключалась в том, что Джесси никогда не нужна была эта мастерская. Дело это начал его отец, и унаследовать ему должен был его старший, Билл. Но этот сукин сын сбежал из города с несовершеннолетней дочкой Хэнка Уилсона, и Джесси по определению стал владельцем скульптурной мастерской.
Во времена его отца дела шли совсем неплохо. Семья жила достойной и комфортабельной жизнью. Но времена изменились, и теперь статуи были никому не нужны. Нынче никто не ставил памятников на могилах, и даже фигуры для украшения подъездных аллей и лужаек не пользовались спросом. Иногда удавалось продать какую-нибудь мелочь: фонтанчик, или бассейн для птичек, или небольших бетонных уток или перепелок, которых старушки любили ставить в саду, но в последние годы Джесси едва сводил концы с концами, и, если только не произойдет чуда, все шло к тому, что ему скоро
