– Графство? – вытаращился на меня Этьен.
– Мадемуазель – графиня, разве вы не знали? – не к месту вставил Огюстен.
Приосанившись, я подтвердила:
– Да, графство. Ведь мое полное имя Абели-Мадлен Тома де Клермон-Тоннэр.
Этьен открыл было рот, но ничего не сказал. Судя по виду, радости ему такое признание не доставило. Огюстен продолжал заговорщически улыбаться, а мадам Тэйра, кашлянув, добавила:
– Графиня – это с одной стороны, а с другой – мамаша-содержанка, которая, кстати, развод с мужем-лавочником так и не получила. Так что, Абели, можешь задирать нос и представляться графиней-лавочницей. Или принцессой домашней утвари.
Я покраснела и прикусила язык. Но мадам Тэйра не унялась:
– А еще не забудь, что у тебя в родственниках и ремесленники имеются. Чего уж скрывать? Сразу всю родословную вываливай. И щеки посильнее раздувай, как архиерей на Пасху, чтобы уж наверняка все от восторга на землю попадали.
Этьен еле сдержал смешок. Я обиженно посмотрела на старуху и с вызовом спросила:
– При дворе короля Людовика, куда вы, мадам, меня отправляете, именно так и следует представляться?
– Зачем тебе ко двору короля? – опешил Этьен.
– На мадемуазель Абели возложена некая миссия… – с видом посвященного сообщил Огюстен.
– Тебя, купец, не спрашиваю, – резко оборвал его Этьен и перевел потяжелевший взгляд на старуху: – И что за миссии при дворе вы поручаете невинной девушке? Она же ребенок еще!
– Не надо, Этьен, – пробормотала я.
– Надо, – настоял он.
– Роду нашему конец придет, и тебе, и твоим сестрам, и прочим, если Абели не найдет кое-кого, – заявила прабабка и добавила ехидно: – Как целоваться лез, не думал, что она – ребенок, да, Тити?
Огюстен залился краской, и я, наверное, тоже.
– Это другое, – буркнул Этьен. – При чем тут род? Может, достаточно избавиться от одной поганой овцы, которая все стадо портит? Так я этим займусь. – Этьен сжал кулаки с такой силой, что проступили крупные синеватые жилы на руках.
– Ты об отце? – догадалась старуха. – Да не в том дело. Жан-Мишель, конечно, много напортил всем нам, но не о нем речь. Рубин Абели тебе не показывала?
– Рубин? – переспросил Этьен и тут же поморщился: – Тот черный камень? Разве рубины бывают такими?
– Его очистить надо. Это ключ ко всем нам, к потомкам мадам, – встряла я. – Но, пожалуй, я тебе его больше не стану показывать, слишком плохо это кончилось в тот раз.
Этьен передернул плечами. Ему тоже об этом вспоминать не хотелось, однако он продолжил:
– Найти кого нужно я и сам смогу, а Абели надо оставить с моей матерью и сестрами. Если отец их там не нашел, никто не найдет.
– В Тоннэре? – догадалась я.
Бросив недоверчивый взгляд на Огюстена, Этьен помолчал, но затем все же кивнул:
– Я один раз все пути заговорил, и второй заговорю. Уроки ваши, мадам, не пропали даром. Но Абели рисковать не позволю. Не девичье это дело. Пусть лучше вышиванием занимается. Довольно с нее приключений.
Мадам Тэйра вздохнула:
– Похвально, Тити, что тебя чужая судьба заботит, но есть два «но». Во-первых, человека мы ищем необычного. А так ни имени его не знаем, ни фамилии. Лишь с помощью дара Абели его узнать сможет.
Младший Годфруа фыркнул:
– Уж не по цвету ли?
Старуха не успела ответить, как он ткнул в меня пальцем:
– Верно, по цвету – по тому, что людей определяет, кто каков. Но это я и сам скажу. Абели – белая и блестит, как снег на солнце. Марешаль – зеленый, потому и говорю при нем, не таясь. Вы, мадам, песочного цвета, размытая, как облако, – Этьен вытянул голову к окну и затараторил: – Вон торговка желто-коричневая с красными всполохами – злится на кого-то, а мальчишка мимо побежал солнечный, зеленый. Добряк, видать.
– Хе-хе, Тити, – поразилась старушка.
«Надо же! – подумала я. – Зрение вернулось к нему полностью, от демона защита стоит, а способность осталась, как в горах…»
– Отхватил-таки дара от девочки, герой, – ухмыльнулась мадам Тэйра и шутливо погрозила пальцем. – Неплохо, Тити. Да только есть еще кое-что. Камень сам нашу девочку выбрал. К тому же видение мне было, что Абели алхимика найдет. А про тебя, внучек, ничего мне высшие силы не сказали.
– А вы еще раз их спросите, – озорно подмигнул Этьен. – Может, не расслышали?
