немного загадочное умиротворение.
– В таком доме должны жить феи, – заметила я, засматриваясь на игру пылинок в разноцветных лучах, пронизывающих помещение.
Графиня довольно рассмеялась и ласково потрепала мою щеку рукой. Возможно, я зря думала о ней дурно? За несколько дней в обществе семейства Годфруа я начала видеть плохое во всех. А ведь это грех!
Портреты, пейзажи и гобелены в вычурных рамах висели вдоль стен. Их можно было рассматривать часами. Но графиня увлекла меня в обитую красным с позолотой шелком спальню и вверила трем служанкам. По правде говоря, почувствовать себя настоящей госпожой было великолепно. Сначала они согрели ванну, а потом меня, чистую и сияющую, как серебряную монетку, растерли мягкими полотенцами. Я совершенно размякла и, поддавшись, блаженству, думать забыла о лекаре. Он далеко. Пусть там и остается. А Этьен… Кто он такой? Лучше всего представить, что его и не было никогда.
Служанки занялись моими волосами. Я лишь с удовольствием наблюдала, как меняется в зеркале мое отражение – из городской простушки превращается в утонченную светскую мадемуазель. Изумительно, как украшают девушку завитые локоны, тонкая жемчужная нить в волосах и нежные розы.
– Мадам графиня передала вам это, – служанка раскрыла передо мной бархатную шкатулку, и я с восхищением коснулась пальцем жемчужных серег в виде застывших молочных капель и такую же подвеску на серебряной цепочке.
Когда девушки-служанки закончили мое убранство, я стала похожей на принцессу из сказки. Увидев свое невероятное преображение, я еле сдержалась – пожалуй, принцессам скакать, как зайцам, не следовало. Даже от большой радости. А так хотелось…
Затем лакей пригласил меня в обеденную залу. Весьма кстати, потому что, наверняка не предполагалось, чтобы у принцесс громко урчало в желудке. Мне же приходилось надавливать на живот руками, чтобы не позорил меня звуками, скорее подобающими голодному разбойнику, чем воспитанной девушке.
Благо, графиня обедала без друзей. Мы мило обменивались любезностями. Обслуживая нас, сновали по комнате красиво одетые слуги. А украшенный цветами, заставленный изысканной посудой стол вызвал у меня поначалу смущение неизвестными блюдами и воистину королевским изобилием. Но потом смущение переросло в восторг. Долговязый слуга объявлял каждое блюдо, словно важного гостя на балу:
– Перепела в ежевичном соусе. Мидии с экзотическим шафраном.
Я с округленными глазами следила, как тонкие, будто кружевные тарелки проплывают по воздуху в умелых руках прислуги и приземляются на льняную скатерть.
– Лосось, жареный с помидорами и маслинами, – и с благоговейным придыханием: – Куриное фрикасе со спаржей.
Затем на стол водрузили канапе из фиников и ветчины, а по соседству – фарфоровую супницу с изящным половничком, наполненную супом-пюре с сельдереем и шампиньонами. Овощи в ассорти на овальном блюде были разложены так искусно, что, право, мне было жаль нарушать гармонию этого шедевра от графского повара.
Мне пришлось вспомнить все правила этикета, которым нас обучали в монастыре. Но я все же ужасно боялась попасть в тарелку слишком широкими и длинными манжетами, окружавшими мои руки от локтя, или уронить на лазоревый атлас с золотой вышивкой скользкую мидию.
По настоянию графини я отведала всего понемножку и успела насытиться еще до того, как вышколенный лакей принес серебряный поднос с пирожными и клубнично-сливочным парфе.
– Ах, милая Жанна, – только и смогла вымолвить я, чувствуя, как выпирает из-под корсета мой раздувшийся от пресыщения живот, – жаль, что вы не предупредили меня о десерте.
– Ангелочек, мы никуда не торопимся, – звонко засмеялась графиня де Веруа. – Мы можем развлечь друг друга беседой, а потом приступить снова.
– Боюсь, до завтрашнего утра в меня не поместится даже это крошечное кляфутти, – с сожалением произнесла я.
Графиня щелкнула пальцами, сообщая слугам, что трапеза окончена, и встала из-за стола.
– Тогда мы прогуляемся.
Идиллическую прогулку, во время которой я старалась развлечь мадам де Веруа забавными историями из моей жизни, а та охотно хохотала и просила рассказать еще, прервало появление посыльного.
Графиня распечатала конверт и углубилась в чтение. Дабы не глазеть на мадам – нам говорили монахини, что это неприлично, – я рассматривала аккуратно подстриженные кусты, мотыльков и бабочек, подлетающих над бутонами роз, и любопытных пчел, ничуть не стесняющихся переговариваться и жужжать на виду у всего сада.
– Увы, милочка, гостей сегодня мы ожидать не будем, – вздохнула мадам де Веруа и тут же как-то чересчур развеселилась: – Но повода для грусти нет. Пожалуй, и ты предпочла бы королевский прием провинциальному бильбоке?
Я поразилась до глубины души:
– Королевский прием? Что вы имеете в виду? Неужели вы хотите представить меня королю?
– О, да! Королю Савойи, герцогу Виктору Амадею. Он непременно должен знать, какие удивительные жемчужины проживают на его землях.
