старшего буквально приморозил мой язык к небу.
Я была потрясена настолько, что безвольно позволила Андрею в наступившей тишине вывести себя на улицу.
В таком состоянии уселась в машину. Молчала, не в силах подобрать слов, когда Андрей тронулся с места, и, наверное, оторопело просидела бы так всю дорогу, если бы он не нарушил тишину первым.
– Отец вряд ли намеревался тебя обидеть или напугать. Он рассуждает абстрактно, не зная тебя и исходя из общей ситуации, – немного неловко попытался он сгладить эффект от слов сильнейшего.
Но куда там! На фоне того, что происходило в моей жизни и с моим окружением, слова Добровольского-старшего казались даже закономерными.
– А какова общая ситуация? – каким-то деревянным голосом спросила я. Не верила, что ответит. Честно ответит. Ни после того, как присутствовала при его разговоре с отцом, ни после того, как поняла, что все гораздо глобальнее и сложнее, нежели видится мне.
– Ты бы лучше сама глупостей не делала, чем о проблемах мироздания размышлять и лезть туда, куда уж точно не надо, – поморщился и, подтверждая мои умозаключения, сообщил Андрей.
– Например? – непроизвольно в голосе зазвучала агрессия, ответом на которую стал быстрый и властный волчий взгляд.
– Например, что за дикое предложение о расторжении договора? – и снова быстрый взгляд на меня. Этот взгляд в полной мере дал мне почувствовать, насколько он взбешен этим моим решением.
– Да, глупая попытка, – безучастным тоном согласилась я. – С моей стороны наивно было ожидать, что с моим мнением кто-то будет считаться у… белых.
Тело резко бросило вперед – это Добровольский неожиданно нажал на тормоза, остановив машину.
– При чем тут клан? – не обращая внимания на возмущенные сигналы едва не врезавшихся в нас автомобилистов, холодно процедил Андрей. – Ты почему-то полагаешь, что на нашем месте кланы черных, бурых или рыжих волков были бы более… сговорчивы?
Понимая, что разговор утекает в какое-то ненужное русло и вместо того, чтобы обсуждать собственные взаимоотношения, мы почему-то сцепились из- за межклановых противоречий, все же огрызнулась:
– Почему-то полагаю! Тебе самому не кажется, что именно белые несколько зарвались в своем обладании властью? А ведь ничто не вечно под луной… И не слишком ли вы с отцом заигрались, вот так распоряжаясь чужими судьбами? – меня понесло. В душе просто говорила обида – и на Добровольского- старшего, и на судьбу, и на Андрея. Она отравляла мне разум и заставляла стремиться задеть оборотня больнее. – Можно же и проиграть…
– Как мы заскулили, – белый впился в мое лицо острым взглядом, говоря с каким-то нарочитым презрением. – И храбрые какие стали. С чего бы это? Уж не заразна ли эта «игра во власть»? Не подхватила ли и ты «вирус»? Или кровушка заговорила?
– Ты… отвратителен просто. Мерзок и противен! – чувствуя, что сейчас зареву, резко отвернулась к окну.
Однако тут же мужская ладонь, жестко обхватив подбородок, развернула мое лицо обратно.
– Да, я такой, – он с ледяной яростью сверлил меня взглядом. – И даже хуже, чем ты полагаешь. А уж ради собственных интересов… И не советую забывать об этом, когда в следующий раз решишь проявить инициативу не к месту.
– О-о-о, – я взвилась. – Не опасайся повторения подобной глупости. Урок я уяснила – кто я такая, чтобы мечтать о выборе, который отличается от решения моего насильно навязанного альфы? И я не забуду об этом никогда, как и о том, как ты унизил меня сейчас, о том, что ты меня обманул и воспользовался своим влиянием на меня. И даже зная, что тебе это безразлично, буду ненавидеть тебя за это и никогда не прощу!
Наверняка есть еще немало оснований для ненависти. Он еще во многом обманывает меня, и… не только он.
«И… почему-то я надеялась на другое впечатление о себе у его отца! – только глубоко в душе призналась себе в подлинной причине злости. – И на другое утешение от него сейчас…»
Челюсть оборотня напряглась, взгляд наполнился усталостью, а рука, внезапно расслабившись, соскользнула с моего лица, слегка задев грудь. Он снова отвернулся к лобовому стеклу и ухватился за руль. Спокойно завел машину и тронулся вперед. Ехал медленно и размеренно, поддерживая одну скорость.
– А теперь послушай меня. И предупреждаю сразу – сделать придется именно так, как я скажу, – подчеркнуто нейтрально, в ответ на мою истеричную феерию, проинформировал белый, игнорируя мое взвинченное состояние.
– С этого момента и до… – тут он на миг задумался, – начала учебной практики во всем слушаешься меня, ведешь себя тихо и незаметно, ни с какими инициативами ни к кому не лезешь.
– Не слишком ли ты мягок? – ответила я намеком.
– Лена, – Андрей снова притормозил, остановившись у обочины, и с серьезным видом обернулся ко мне. – Уясни для себя несколько основополагающих моментов. Это облегчит тебе жизнь. Первое: одни тебя хотят убить. Второе: другие – использовать. Причем ни первое, ни второе тебе не понравится, а противопоставить этим намерениям ты сама ничего не сможешь.
– А ты? – я с вызывающим видом, скрывая страх, вздернула подбородок. – А тебе что надо?
После услышанного, но не понятого разговора Андрея с отцом я четко уяснила, что у белого на мой счет имеются определенные намерения.
