– В ином мире фехтуют лучше?
– В том мире все неправильно. Шпага для них – лишь спортивная игрушка, а не оружие боя или защиты чести.
– Ты бы победил их чемпиона?
– По их правилам – нет, – признался Алекс. – А в реальной схватке его заколол бы любой наш гвардеец.
Он скосил глаза на наследника. Мейкдон-младший замер у окна, на губах – легкая ироничная усмешка.
Явно не склонен броситься на помощь отцу. Да тот в помощи и не нуждается.
– Продолжим? – император поднял шпагу, на ладонь длиннее оружия Алекса. Руки тоже длиннее, выше рост, обычно князь парировал подобные преимущества противника отточенной техникой, высокой скоростью... Здесь же каждая мелочь важна, и эти мелочи не на стороне молодого человека.
Снова скрестились клинки, кабинет наполнился их дробным звоном. Звоном приближающейся смерти, и с каждой минутой яснее – чьей.
Когда пот залил глаза, уставшая рука чуть менее энергично отреагировала на выпад. Император почувствовал слабину. Его клинок выписал полукруг вокруг шпаги Алекса. Последовал классический прием кроазе, очевидный, предсказуемый, но уклониться от него не хватило резвости. Оружие чести отлетело в сторону и бессильно улеглось на паркет.
– И это все? – Мейкдон отступил на шаг. Он даже не насладился обычным триумфом фехтовальщиков – приставить клинок ко лбу обезоруженного противника. – Признаться, я удивлен, как вы смогли наломать столько дров, владея шпагой хорошо, но отнюдь не в совершенстве.
– Отдаю должное, ваше величество. Вы – сильны. Удивляюсь, что фиолетовые гвардейцы и Байон...
Отец и сын рассмеялись.
– Байон? Обычный тей-наемник, каких тысячи. Естественно, я не учил его семейным тайнам, как Иэроса и Эльзу.
Последнее имя хлестнуло пощечиной. Император прозрачно намекнул, что, не заколи ее Алекс предательским выпадом, игнорируя призыв остановить драку, Эльза Мейкдон вполне могла постоять за себя. Да, вполне вероятно. Достаточно вспомнить, сколько теев полегло, тщившихся остановить прорыв ее отряда к императорским покоям.
– Вы многим успели сообщить о своем воскрешении, князь? – спросил Иэрос. – Когда отец закончит с вами, проще объявить о негодном покушении двойника на жизнь императора, нежели устраивать повторные пышные похороны.
– Нет, – вздохнул Алекс.
Монах Наркис, сохранивший в Шанхуне крыло Иаиы, на этом крыле Алекс прибыл в Леонидию. И сама Иана. Гвардейцы во дворце и министры не в счет, если убедить, что видели двойника-самозванца. Конечно, настоящий герой Отечества погребен вместе с другими защитниками Нирайна.
Иана не знает, что муж отправился к императору. Всеми силами пыталась бы отговорить. Возможно – была бы права. Что он хотел достичь? Ответов на мучающие вопросы? Но жизнь всегда ставит вопросов больше, чем дает ответов, да и не все они – правильные. В результате совершен еще один безрассудный поступок. И, похоже, последний.
– Итак. Шпага не гарантирует торжества идеалов. Во всяком случае, ваших идеалов, тей, – Мейкдон двумя пальцами, словно брезгуя, поднял оружие князя и швырнул ему под ноги. – Раз уж сегодня решили размяться, проверим еще одну гипотезу, ее любят монахи Шанхуна. Сила на стороне стремящихся к просветлению, освобождению от дуккхи, так, кажется? Посмотрим, что вы почерпнули в монастырях.
Осведомленность императора обескуражила. Но выяснять ее источники Алекс счел неуместным. И в чистом фехтовании получился проигрыш, а когда Мейкдон добавит уколы Силой...
Вместо звона шпаг кабинет наполнили глухие удары, напоминающие падение мешка с шерстью. Император демонстративно не прибегал к тонкостям. Он лупил грубо, массивно. Алекса швыряло о стену, попутно разлетались остатки мебели, рвались драгоценные зеленые гобелены, рухнул карниз, в щепки разлетелся письменный прибор. Глава самой культурной державы мира вел себя как беснующийся дикарь.
Выпустил наружу тщательно скрываемое? Настолько ненавидел Алекса, что обычного убийства мало, захотелось буквально размазать врага по стенам? Князю было не до размышлений. Голова гудела от постоянных ушибов, ребра трещали, сплюснутые легкие едва втягивали ставший невероятно упругим воздух...
Попытки контратаковать напоминали уколы шпагой в штормовую волну.
– Оставьте шпагу, князь. Вы поворачиваете ее в направлении удара Силой и тем помогаете мне парировать. Впрочем, не важно. Заканчиваем.
Алекс распластался на полу. Немыслимая тяжесть сплющила, раздавила. Так, наверно, чувствует себя жаба, попавшая под тележное колесо. Остатки собственной Силы иссякли в попытке хоть на миг отсрочить гибель. Глаза, вдавленные в череп, похоже, лопнули – их раздавило как гнилые вишни. На смену зрению пришло внутреннее око. Мейкдон навис над поверженным в виде сказочного дракона, чье тело сплетено из сияющих потоков Силы.
Самая яркая звезда – в левой части груди. Сердце. Пульсирующая желтая точка задает его ритм. Не сознавая, собственно, что он делает, Алекс собрал крохотные остатки собственной Силы, возможно – крупицы энергии души... И этот крик отчаянья вонзился в звезду.
До измочаленного тея сразу не дошло, что случилось. Он не видел, как император отпрянул, схватившись за грудь и за горло, потом опустился на колени.
Зрение вернулось позже. Алекс шевельнул рукой, вытер кровь с глаз, не веря, что они уцелели. Из красного марева проступила фигура Иэроса.
