войдет в противоречие с моими принципами тейской чести».
– Вранье! – заключил император, меряющий других по себе. – Винзор, ваш князь не является моим вассалом или служащим. Поручаю вам его расспросить, да с пристрастием.
– Слушаюсь, государь.
– Продолжайте.
«Готов встретиться с вами и заверить в преданности Икарийской державе, а также отсутствии какого-либо злого умысла. Напротив, желаю служить Родине и внести посильный вклад в дело ее защиты от неприятеля. С уважением и выражением почтения, элит-офицер гвардии Винзора князь Алексайон Алайнисский».
– Не вижу препятствий. Пусть является в Леонидию, сдает шпагу. Я найду время навестить его перед рандеву с палачом.
– Ваша позиция нам понятна, ваше императорское величество, – коротко поклонился Мейкдон. – Я передам ее тею Алексайону. К сожалению, в этот раз отражать ламбрийский десант предстоит коронным войскам без помощи герцогской гвардии триумвирата.
– Вы решаете за троих, Мейкдон?
– Алексайон не поведет войска на запад, ожидая, что его там схватят и казнят. Боюсь, регент не в силах его заставить. Войдите и в мое положение: если моя гвардия понесет большие потери, я останусь в проигрышной позиции рядом с соседями... Сами понимаете, как это не дальновидно. Тем более к походу не присоединится Южная Сканда, наш традиционный единомышленник, – герцог поклонился и забил последний гвоздь: – Но мы помолимся за ваши успехи, государь. Разрешите откланяться.
Ванджелис сдавил подлокотники до белизны пальцев. Но более ничем не выдал возмущения, едва заметно повел головой в дозволительном жесте, несколько комичном из-за его внешности.
– Завтра в десять жду вас, синьоры. Продолжим.
На галерее, ведущей во внутренний двор, где окончания переговоров ожидали остатки эскорта, регент сердито шепнул герцогу:
– Вы перегнули палку! Он дал нам шанс смягчить позицию.
Выпуклые глаза Мейкдона ковырнули взглядом собеседника.
– О каком смягчении может идти речь? Если численность десанта будет сравнима с последней войной, ему не хватит силенок. Не говоря о том, что любой из нас при желании задавит столичный гарнизон и провозгласит себя правителем Икарии, пока его величество увязнет в Аделфии с главными силами зеленых. Он не захотел компромисса на сегодняшних условиях. Тем лучше. Завтра подпишет мир на еще более трудных.
Пока Мейкдон выколачивал из монарха уступки, как служанка – пыль из коврика, князь начал приготовления к войне. Штаб гвардии в Винзоре украсился картами со множеством стрелок, означающих возможные направления действий врага и ответные маневры икарийцев.
Глядя на их переплетения, фалько-офицер Малена неуверенно спросил:
– Почему вы полагаете, синьор, что на этот раз десант непременно ожидается в Аделфии?
– В этом нас убеждают торгаши из Арадейса и логика событий. Знаете, откуда выросли корни конфликта? Император с сынком на пути к власти слишком много наобещали ламбрийцам, а прижатые триумвиратом не смогли выполнить обещания в полном объеме. Так что претензия не столько к государству, сколько к их благородному шакальему семейству. Но Аделфия – тоже Икария. Так что нам невозможно остаться в стороне.
Тем более что столь скорое ее начало подтолкнул именно он, убедив герцогские семейства начать хозяйственные реформы. У ламбрийского короля выпадает последний шанс на военную победу над феодальной и довольно отсталой страной, в ближайшие годы разрыв сократится.
Князь, не ожидавший никаких неотложных новостей, сбежал в покои северного крыла, отведенные Алайн ам на время нахождения в Винзоре.
Иана, облаченная в черный камзол и оперенные сапоги, беседовала с Марком, которого не отпустила при виде мужа.
– Слушайте оба. Не знаю, насколько это пригодится, но... В общем, в башне Нирайна я случайно заговорила через решетку с одним узником, содержавшемся с нами – на этаже смертников. Он утверждал, что служил у Ванджелисов командиром очень странного корабля, способного какое-то время двигаться под водой. До воцарения Дайорда он возил контрабанду. Когда Ванджелисы захватили власть и получили возможность вытворять что угодно в открытую, Орайон сохранил тайну корабля и упрятал экипаж в тюрьму.
Марк, также одетый в летное, хохотнул баском:
– Что же не повесил их, по любимому обыкновению?
– Я не узнала. Поверь, были заботы актуальнее. Могу предположить, он не исключал возможности когда-нибудь использовать тайный корабль.
– Представляю, насколько моряки преданы правителю, отсидев в тюрьме пару лет. Узнаю Ванджелисов, – Алекс повернулся к Марку. – Новость интересная. Как ты посмотришь на повторение опыта? Будешь стоять с револьвером возле уха капитана, проведаем ламбрийский флот.
– Никак не смотрю. Теперь держусь в воздухе не хуже тебя. Поменяемся ролями?
– Увидим! – князь хлопнул друга по плечу. – Нужно выяснить, на месте ли тот корабль да в каком он состоянии.
Для этого требовалось императорское соизволение не преследовать Алексайона Ал айна хотя бы на время очередной войны. О нем зашла речь на следующий день переговоров под Леонидией.
