ли это?
– Это хорошо, милорд, – ответил Кристофер, – но всё же, могу ли я получить ту одежду, в которой прибыл сюда, а также мои лук и сакс?
– Конечно, но зачем? – удивился граф Джеффри.
Юноша ответил ему:
– Мы поедем через Дикий лес, и безопаснее будет, если я оденусь так, как раньше, ведь в лесу есть люди, поджидающие путников.
Когда Кристофер произнёс это, он покраснел, а граф воскликнул:
– Святые угодники! Это недурная мысль. И, возможно, подобная одежда лучше, чем нынешнее одеяние, спрячет королевское звание твоей супруги от глаз лесных братьев.
– Всё верно, господин, – подтвердил Кристофер.
– И всё же, я попрошу вас покинуть замок в господском одеянии, чтобы мои люди не говорили, будто я раздел госпожу и прогнал её из замка, а свою бедную одежду наденете, когда будете уже в лесу.
Он позвал оруженосца и приказал ему найти бедные одежды юноши, который только что женился, а также принести его лук и стрелы и погрузить всё это на вьючную лошадь. Затем он попросил передать одной из служанок госпожи, чтобы та нашла и погрузила на лошадь некоторые из старых и поношенных платьев королевы. Оруженосец выполнил все приказы графа: принёс вооружение Кристофера, а также нашёл Алоизу и передал ей слова милорда.
Алоиза улыбнулась и сразу же ушла, а затем принесла то самое зелёное платье, в котором Голдилинд на днях бежала из тюрьмы. Когда же она уложила его в сундук поверх всего остального, то пошла к лошадям отъезжающих молодожёнов, где уже собрались слуги и оруженосцы, чтобы посмотреть на отъезд.
И вот молодая пара вышла из ворот замка, держась рука об руку. Граф Джеффри следовал за ними. Он сам помог Голдилинд сесть в седло и опустился перед ней на колени в знак прощания, затем граф также помог сесть Кристоферу и любезно попрощался с ним. Но когда молодожёны уже было тронули поводья, чтобы отправиться в путь, Алоиза упала на колени перед графом, и он спросил её:
– В чём дело, женщина?
– Милости, милорд, милости!
– Встань, – сказал граф, – а вы отойдите, чтобы не слышать.
Те, к кому это было обращено, так и сделали, и граф разрешил служанке говорить. Она сказала:
– Милорд, миледи уезжает из Зелёной гавани, и Вы также скоро уедете обратно, а я останусь с этой льстивой дьяволицей, которую вы наслали на нас. Замок превратится в ад, и от этого ада не будет спасения теперь, когда уезжает миледи, поэтому я и прошу Вас взять меня с собой, в Лугфорд, даже если при этом Вы отошлёте меня в темницу, ибо здесь я умру худшей смертью.
Граф Джеффри угрюмо улыбнулся:
– Если я верно понял, ты поднимала руку на миледи. В таком случае, отправившись вместе со мной, ты не пройдёшь дальше первого дерева. Можешь считать везением, что я оставляю тебя здесь. И не следует бояться дамы Элинор. Теперь ты не часто будешь слышать о ней.
Но тут вмешалась Голдилинд:
– Милорд, граф, я прошу Вас проявить милость к этой служанке. То, что она делала со мной, она делала по принуждению, а не по собственной воле, и я прощаю её. Более того, в последний раз она сама пострадала за то, что помогла мне. Я буду рада, если Вы сможете исполнить её просьбу.
– Я исполню Ваше желание, миледи, – ответил ей граф. – Я возьму её с собой при условии, что она будет жить в Лугфорде уединённо, но, клянусь угодниками! если бы не Ваше заступничество, мы прогнали бы её кнутом в Дикий лес, где и повесили бы на первом же дереве!
Алоиза встала перед Голдилинд на колени, поцеловала её ноги и, плача, поднялась. Она была бледна и дрожала. Голдилинд тронула поводья, и серый в яблоках конь вынес её к воротам. Кристофер отправился следом, ведя на поводу вьючную лошадь. Так они и пустились в путь, выехав за открытые ворота замка, на ту самую лесную тропу, по которой Голдилинд убежала несколько дней назад.
Глава XXII
О лесной спальне для невесты
Они долго ехали, не разговаривая друг с другом. С полудня прошло уже три часа, и день был светел и ясен, как никогда. Кристофер молчал, ощущая сладкий стыд оттого, что был наедине с самой красивой девушкой, которая к тому же принадлежала ему. Голдилинд тоже молчала, то краснея, то слегка бледнея, по временам искоса бросая взгляды на мужа, который заметил, что взгляды эти могли бы быть и добрее.
Наконец, не глядя на него, она сказала:
– Что ж, лесной житель, я сделала то, что должна была сделать: тебе сохранена жизнь, я сама покинула замок Зелёной гавани, его темницу и его мучения. Куда же теперь?
Голос её звучал сердито, и Кристофер испуганно ответил:
– Я и не знаю, куда ещё, как не в тот дом, который Вы уже благословили своим посещением.
