Умелый хозяйственник грамотными или просто ленивыми королями должен цениться сильнее, чем золотой рудник. Монеты не положишь в рот, если хлеб некому продать, и не натянешь на себя, коли у соседей дефицит сукна случится. А подобный придворный сделает так, чтобы в державе все было, причем не по заоблачным ценам. И даже если будет класть часть прибыли в свой карман – пускай. Главное, убытков он не допустит.
– Мне немного осталось. Уже сейчас я практически живу на магии, словно какой-то лич, и чувствую, как начинают разлагаться органы, – продолжал говорить сэр Реджинальс, потирая подбородок морщинистой ладонью. – Но после себя хочется оставить что-то посущественнее налаженного хозяйства. И потому я решил помочь вам, Аксимилиан. Тем более что об этом просили наши общие родственники.
– Какие же это? – подозрительно прищурил я глаза, разглядывая пожилого человека, который набивался мне в родню. – Не припомню таких как-то.
– Вы плохо учили генеалогию, раз так. Впрочем, я и сам начал интересоваться этой дрянью лишь после семидесяти, когда подходящих женихов для внучек выбирал, – слабо улыбнулся старый аристократ. – Ваша сестра, дочь Канлера Великого, как известно, вышла замуж за одного из наиболее влиятельных вождей побережья… Чья мама, вот уж совпадение, являлась моей кузиной. Кстати, вот еще и от нее письмо. С предложением союза. И предостережением.
– А день становится все любопытнее и любопытнее… – Я при помощи телекинеза принял протянутый свиток и точно так же его развернул, держа на расстоянии десятка шагов от своего тела. Ничего подозрительного не произошло, правда, читать ряды мелких аккуратных букв с такого ракурса оказалось немного неудобно. – И что же за предупреждение?
– Церковь, которая после смерти Канлера стала постепенно собирать в своих руках бразды правления человеческими землями, увидела в вас угрозу своему влиянию, – спокойно пояснил мой, как оказалось, родич. – В вольных торговых городах проповедники вещают на площадях, выставляют голытьбе вино и собирают вокруг себя толпы послушников. Духовники почти всех аристократов категорически не советуют своим сеньорам связываться с вами, оказывая заодно давление на их жен и матерей. Совет старейшин варварских племен уже оказался завален золотом и дорогими подарками, дабы они не пустили жадную до драк и славы молодежь в ваше войско. А еще оказались пересмотрены в пользу подземных владык торговые договоры с гномами. И теперь карлики вполне могут присоединить к армии Святого Града свой бронированный хирд.
Только я открыл рот, чтобы выразить сомнение в словах трухлявого пня, похоже, решившегося на стрости лет влезть в большую политику, как одна из стен разлетелась в клочья. Вернее, во втыкающуюся куда ни попадя очень острую щепу.
Явно какое-то заклинание из арсенала друидов, промелькнула в голове мысль, не помешавшая, впрочем, поставить щит, прикрывший и меня, и моих телохранителей. Вот только половина их осталась снаружи у лошадей. Проклятье! Из грамотно поставленной засады вырваться почти невозможно, уж кому, как не боевому магу, лучше знать!
– Кто посмел?! – Старик, против ожиданий, на меня с отравленным кинжалом не кинулся.
Вместо этого он развернулся к пролому, из которого на нас повалила орда нападающих. С первого взгляда их можно было принять за людей, но при более тщательном рассмотрении выяснилось, что практически у каждого был какой-то дефект внешности. Третий глаз, акульи зубы, жабры, клешня вместо руки, крысиный хвост, куце обрезанный, чтобы ходить не мешал, а то и все это сразу. Мутанты. А вел их колдун, облаченный в багрово-красные одежды из натуральной и непрерывно сочащейся кровью кожи. Понятное дело, человеческой. Ну или там эльфийской, возможно с включением оркской или тролльей на местах, требующих повышенной прочности. Их-то шкуре сносу нет, они даже доспехами по причине ее прочности нередко пренебрегают. Чернокнижник. Слуга Хаоса.
– Вон с моей земли!
В руке аристократа появилась шпага, выдернутая из ножен на боку. Тонкое синее лезвие на своем конце горело режущим глаза огоньком и явно могло доставить существенные неприятности тому, в кого попадет. Горбатый волшебник мудро прикрыл себя, нанимателя и своих учениц, спешно создающих собственные заклинания, пусть достаточно медленно и весьма примитивные, щитом из спрессованного воздуха. Хм, знакомая техника. Неужели мы из одного ордена? Бросаться к уже окружившим меня телохранителем никто из них и не подумал, вероятно понимая, что они прирежут любого, приблизившегося в такой обстановке к венценосной персоне, не разбираясь в намерениях последнего.
Мутанты, невесть как попавшие сюда, завывая, рвались вперед, по возможности огибая созданный коротышкой-колдуном щит. Тот, впрочем, одной лишь пассивной обороной ограничиваться не собирался, и «лезвия ветра», высунувшиеся из поначалу монолитно-гладкой поверхности барьера, разрезали на судорожно дергающиеся и истекающие вполне красной кровью куски трех или четырех нападающих. Чернокнижник тоже вести долгие беседы не соизволил. Адепт Хаоса не делал никаких жестов и не произносил заклинаний, но в комнате пахнуло Злом, причем именно Злом с большой буквы, и мой щит оказался пробит, вернее, раздвинут в стороны достаточно, чтобы через него мог пройти любой материальный объект, не слишком сильно снижая свою скорость.
– Назад! Назад! – За воротник схватились тонкие, но неожиданно крепкие руки какого-то эльфа и потянули меня, в результате разрушения заклинания словившего нешуточную и моментальную мигрень, подальше от опасностей. Парочка других перворожденных в это время художественно дырявила тварей, на несколько мгновений замешкавшихся в остатках магической преграды. Но большая их часть уже натягивала луки, на тетивах которых лежали артефактные стрелы, и жали на курки пистолетов, посылая в самого опасного врага смертоносные гостинцы.
– Во славу Владык! – наконец-то разлепил губы колдун, выставляя перед собой растопыренные и подрагивающие от напряжения руки. Перед ним
