над головами дернувшихся было русских утянутая в шелк обворожительная фигурка не только благополучно приземлилась на парапет крыши обшарпанного склада, но и умудрилась при этом изящным движением отправить в сторону отвлекшихся негров несколько метательных игл, к слову, смазанных вполне работоспособным ядом. Несмотря даже на его магическое и иномировое происхождение, по биологическим целям вида гоминид из отряда приматов, в частности экваториальной и субэкваториальной разновидности, действенность оказалась более чем…
Какова вероятность того, что трех– или пятиграммовая метательная игла пролетит двадцать семь метров и, чуть блеснув тусклой, покрытой слоем яда гранью, воткнется в ничем не прикрытое лицо высунувшегося было из-за киоска с газетами гранатометчика? В реальной жизни, никак не связанной с Голливудом или рассчитанной компьютерами игровой реальностью какого-нибудь распиаренного стелс-шутера, – никакая. Но лишь стоит добавить немного телекинеза – совсем чуть-чуть, только для предварительного разгона и стабилизации таких неудобных, скажем так, с точки зрения классической баллистики боеприпасов, – как чрезмерно легкие, быстро теряющие кинетическую энергию иглы становятся чем-то другим… Чем-то более смертоносным и более схожим в своей красоте и изящности с кисточкой каллиграфа, с ее стремительным полетом над плоскостью свитка, красотой и окончательностью оставляемых ею следов.
Вошедшая на пядь ниже правого века игла позволила своей несчастной мишени сделать еще пару шагов. После чего обряженный в какие-то непередаваемого оттенка желтые штаны и растянутую майку негр выронил уже нагревшуюся за сегодняшний вечер трубу РПГ и с диким криком, заставившим окружающих временно прервать вакханалию разрушения и убийств, вцепился напряженными, ставшими вдруг больше похожими на когти пальцами себе в лицо.
Мягкие человеческие пальцы, не вооруженные ничем, кроме жалкого подобия нормальных когтей. Что они могут сделать с не такой уж и податливой плотью?
Наемники, убийцы, врачи, патологоанатомы и маньяки – никто не скажет, кто же из них ближе к смерти. Даже не так – не к самому акту окончания биологической жизни, а к чему-то интересному и захватывающему акту деструкции уже отслужившего свое вместилища жизни… Впрочем, это не так уж и важно – социальные, этические, психологические и еще куча других факторов, определяющих отторжение и внутренний страх, к которому можно привыкнуть, но никогда не вытравить полностью, – присутствующим в этот самый момент было совсем не до этих высоких материй.
Крещендо нечеловеческого воя, хруст отрываемых от костей пластов плоти, клекот и бульканье заливаемого кровью горла – все как на лучших кадрах Ромеро… только без раскрашенного сиропа и восковых моделей.
Чисто с физиологической точки зрения немедленное угасание жизненно важных функций вызывает лишь поражение внутренних областей головного мозга (мозжечка) и нарушение цельности спинного мозга. Ранения лицевой части черепа болезненны, но не смертельны. Именно поэтому тело, щедро разбрызгивающее влагу жизни и устремившее в пространство пустые провалы на месте выцарапанных наживую глаз было все еще живо. Не переставая издавать нутряное клокотание поврежденными связками разорванной гортани, содрогающийся от нечеловеческой боли полутруп, заплетаясь в собственных ногах, развернулся и сделал несколько шагов в сторону потрясенно застывших представителей негритянской диаспоры.
Ступор, в который впадает человеческий организм под воздействием ужаса, непереносимого страха или иных психофизических факторов, обычно прерывается резким ударным впрыском адреналина, который как шпоры подстегивает живое существо. В данном случае это была паника. Та самая паника, во время которой бросают оружие, стреляют в своих же, по несчастью закрывающих путь к спасению, дико воют от ужаса и забиваются в неожиданные щели, пытаясь спрятаться от увиденного…
Несчастного, пораженного метательной иглой Инельды, буквально разорвали очереди обеих враждующих сторон, после чего остатки негров, подвывая от ужаса, поминая Барона Самеди и почему-то Папу Легбу, скрылись в переулках, направляясь куда-то в сторону гавани.
Дергающееся и все еще хрипящее, несмотря на изрешетившие его пули разных, вплоть до винтовочного, калибров, тело как магнитом привлекло взгляды всех присутствующих. На переулок упала тишина, разбавляемая лишь затравленным дыханием наемников и затихающим хрипом почти трупа.
– Да что это за… Вашу мать!!! – Дрожащий от напряжении голос русского мафиозо, выдавший еще и сложносоставную словесную конструкцию, несколько секунд оставался без ответа. И только когда напряжение, сводящее пальцы вояк на спусковых крючках, немного отпустило присутствующих, со стороны крыши одного из стоящих вдоль улицы зданий раздался звонкий колокольчик девичьего смеха.
В отсветах искрящей, пробитой пулями вывески какого-то винного магазинчика фигурка, кружащаяся в подобии танца на самом краю крыши и раскинувшая руки как будто в попытке обнять напоенное жаркой тропической ночью небо, была невообразимо прекрасна… прекрасна и ужасна в своем совершенстве. Клочок овеществленной тьмы, утянутый в шелк платья, вызывающий желание и дрожь… сладковатую дрожь глубинного ужаса…
– Твою мать! – Вскинувший было пистолет в сторону все еще заливающейся звонким смехом девицы, мафиозо вытер рукавом дорогого костюма выступивший на лбу холодный пот и скомандовал своим бойцам опустить оружие. – Спокойно, ребята! Повода для паники нет, что, мы в заварушках не бывали?!
К сожалению значительной части присутствующих, на этом схватка и не подумала кончаться. То ли проявив стратегический талант, то ли просто тупо стянув все имеющиеся силы в одну кучу, Вабба Джо прятал в запасе еще один козырь. И он не замедлил появиться. С надсадным рычанием, обдирая стенки домов бронированным телом и внушая страх одним своим видом, к огрызающейся группе организованных преступников попытался приблизиться огнедышащий монстр о шести конечностях. Являлся он, правда, не драконом, а всего лишь самодельным броневиком. Но оттого людям и одной дроу было
