контроль доступа, используя его систему в качестве транспортной… Посмотрим… Лишь бы обеспечил надёжность доставки…
– Слушай… А те ситуации, когда он говорил одно, а теми, кого он консультировал, было сделано другое – все проверили?- Алкой кивнул.
– И?
– Полный аншлаг.
– То есть?
– Снижение надёжности – на порядки, рост затрат – в разы и не предвидится прекращение этого роста, рост численности персонала – неудержимо…
– По сравнению с чем?
– Даже по сравнению с тем, что было до того, как начали что-то менять…- Абар недоверчиво вздёрнул брови:
– Такие кретины?
– Или намеренно…- Пожал плечами Алкой.
– В мутной воде легче рыбку ловить?- Алкой кивнул.
– Наверняка не можешь сказать?
– Пока – нет.
– Почему?
– Сил слишком мало. Да и – сейчас это не самое важное. Если запускать в работу его, то этих ребят всё равно придётся скопом отстранять от должностей… И, признаться, если его система запустится – будет уже не столь важно, чего в их деятельности было больше – глупости или подлости…
– Почему?
– Они не смогут в ней жить. Не выживут. А будут они при этом наказаны или нет – тогда уже никого толком интересовать не будет, по большому счёту… Так, если подвернутся – шлёпнем… Понимаешь, там вырисовывается уже иной, качественно новый уровень мышления и самоосознания… Говорят, когда удостоишься бесед с мудрыми – вряд ли тебя будут интересовать обиды, нанесённые в детстве…
– Думаешь, даже так?- Алкой кивнул.
– И не только я.- Добавил он.- Мы с ребятами это предметно обсуждали. И запись ту… крутили со стопами, с обсасываниями мелочей. Глазки горят… У многих… Потому и ринулись всё проверять – ибо уж очень хочется… Кстати,- ухмыльнулся он,- если он всех нас вдруг потом всё же околпачит – представляешь, что ребята с ним сделают?
– Если найдут…
– Из-под земли достанут…- Усмехнулся секьюрити.- Когда вот так – в самом святом – околпачивают… Когда рушат подобные радужные надежды – народ будет мстить уже не за долг, не за службу – а от души. И я ему тогда не завидую…- С нехорошей ухмылкой закончил он.
– А твоё личное… о нём… мнение?- Вдруг спросил президент.
– Знаешь… Говорят, что талант – это как оргазм: его… ну, очень трудно скрыть и… практически невозможно симулировать.- С ухмылкой ответил Алкой.- То есть – существуют, конечно, масса методов… Но – они все давно известны, достаточно примитивны и малоэффективны. Настоящее всё равно видно.
– И… В данном конкретном случае – что ты видишь?- Поинтересовался Абар.
– Я… Не боюсь его.- Задумчиво произнёс секьюрити.- Я не жду от него подвоха, провокации. Да – он может привести и к неудаче. Ибо, как у нас любят юродствовать – 'хороший специалист избегает мелких ошибок, неуклонно двигаясь к глобальному заблуждению'. Но – вероятность этого слишком мала, чтобы меня настораживать. Я чувствую в нём силу. Может – неведомую нам силу. Но – я ей, этой силе, верю. Почему-то.
– Ты отдаёшь голову на отсечение, что, предоставив ему…
– Нет.- Покачал головой Алкой.- Голову – не дам: самому ещё нужна. Но голосую – 'за'. И, если ты думаешь также – то мы единомышленники.
– Что ж… Видимо, мы и вправду единомышленники…- Вздохнул Абар.- Я вот тоже – ни голову, ни руку на отсечение не отдам – но нутром чую, что в этой вот…- Он усмехнулся,- голове… заложена возможность невероятного прорыва вперёд – в самом отношении общества к информации, к способам её использования и обращения с ней… Скажем так: всё, что я из его рассказов понял – меня впечатляет.
– Будем надеяться, что и то, чего мы не поняли – вещи того же уровня.- Ухмыльнулся секьюрити.
– Будем.- Вздохнул Абар.
…Весна в Ункарии несмело начинала вступать в свои права. Из-под снега уже пробивались первые городские ручьи, которые несли мутные талые воды свои, прикрываясь верхними посеревшими и просевшими пластами. Иной прохожий, провалившись в такой 'водогон', костерил городские власти, не особо усердствовавшие в уборке снега зимой, на чём свет стоит.
– Это у вас каждой весной так?- Имея в виду раздавшийся на улице витиеватейший затейливый мат, спросил я случайно подвернувшегося аборигена.
– Ну, почему только весной…- Будто бы даже слегка обиделся он.- У нас, знаете ли…- Он загадочно ухмыльнулся – как будто ради паузы, позволяющей ему выдумать на ходу 'квалифицированный' ответ, и выдал: – зимой… шибко крепкие морозы бывают: мужики всю зиму потихоньку матом-то и поругиваются… Ну, этот мат, естественно, замерзает – да на землю-то и оседает… А весной, как солнышко пригреет, выйдешь на улицу, глядь – а по-над землёй-то этакий оттаявший трёп и стелется… Легкий такой, затейливый… А иногда бывает, что глыба какая-то в воду упадёт да быстро-то и оттает – вот тогда особенно хорошо слышно… Многоэтажно…- Хохмач исподлобья поглядывал на меня – будто оценивая, дойдёт его байка, али нет.
– Спасибо – кажется, я понял.- С совершенно серьёзной физиономией поблагодарил его я, спеша удалиться, пока тщательно сдерживаемый душащий смех не выдаст меня с головой. Он, видимо, так и не понял, насколько серьёзно я воспринял его ответ…
Жизнь шла, как и прежде, размеренно и внешне спокойно – не слишком афишируя ключевые моменты Ункарской истории, которые, как и в любой другой истории, обычно проходят тихо, а шум и гам в них соседствует, как правило, с совершенно заурядными, ничего не значащими событиями.
Я, стремясь всё же выполнить просьбу… или – распоряжение? – Абара, понемногу втирался в доверие к Аллену. Надо сказать, что было это непросто: с одной стороны, он был весьма нелюдим, с другой – у меня не было формального повода с ним встречаться, а набиваться – и бесполезно, и не хотелось. К тому же – он явно не любил болтать. Но, тем не менее, как-то на очередной 'вечеринке у Абара' мне снова удалось, слегка подпоив его – на этот раз Кшетинским – немного разговорить.
– Наверное, мне… всё же… везло в жизни…- Задумчиво рассматривая бокал на свет, начал 'колоться' Аллен.- В самом её начале я встретил массу… хороших людей… которые дали мне возможность смотреть на бытие не глазами большинства… и, даже – не 'со своей колокольни', а… как-то… объективно, что ли… Эти люди… очень… помогли мне, по сути – сформировали меня, как личность, помогли построить систему взглядов…- Он помолчал.- Представляешь,- он поднял на меня глаза,- я… в детстве… бывало, шарил по подвалам… лихо подбирая ключи к замкам… Работая так, что следов, как правило, совсем не было видно… Никаких…- он задумчиво смотрел в пространство,- следов… Нас было человек пять – пацанов, самоутверждавшихся на этом. Делали мы это… совсем не с целью наживы… И – не из бедности: у большинства родители были инженерами… Нам было просто интересно, что там лежит. И – приятно осознавать, что взрослые не смогли нас вычислить. Потом… нас начали, всё же, вычислять – и, кажется, поняли, кто этим занимается. Но…- он усмехнулся,- доказать всё равно ничего не смогли: мы были очччень осторожны… да и толком ничего оттуда не брали; а, чтобы уличить – нужно ведь либо поймать на месте, либо что-то у тебя найти…- Он как-то – не то снисходительно, не то виновато – улыбнулся. – Из этих пацанов один и дальше пошёл 'по скользкой дорожке', другого – прирезали при какой-то разборке, третий – спился… И только двое как-то удержались, вроде бы даже осознав, что… не стоило этого делать, что ли…- Аллен замолк, вперив взгляд в пространство. Из наклонившегося бокала начало капать Кшетинское – я пальцем аккуратно вернул бокал в вертикальное положение. Аллен, очнувшись, благодарственно
