заложника за собой, одной рукой ухитрился всунуть ему в карман фальшивую флеш-карту. Конкуренты больше не были нужны китайскому разведчику, жаждущему заполучить информацию, и он не стал их преследовать.
Теперь, на палубе русского патрульного катера, навсегда увозившего его с девчонками из закрытой зоны Нью-Йорк, бывший капитан Матвеев точно знал, что победил китайца русского происхождения не только ради себя и своих девок, но и ради Родины, которую он когда-то проклял, но о которой на самом деле так часто думал последние годы.
– Нет, чикита, – проговорил Эль Капитано, очнувшись от воспоминаний. – Эти данные мы продавать не будем. – Он повернулся к кубинке. – А скажи-ка мне, палома: что ты думаешь о России?
– Это где снег круглый год по пояс и черная икра столовыми ложками? – Пакита пожала плечами. – Я о ней не думаю.
– Совершенно напрасно. Теперь это твоя новая Родина. Тебе понравится в домике на берегу Байкала, обещаю. Там вода такая чистая и прозрачная, что лед зимой можно вставлять в окна вместо стекла. – Он покосился на Бандану. – Тебе, полагаю, тоже понравится, чика пеналь. Хотя лично ты, конечно, можешь валить на все четыре стороны. Но я бы не стал этого делать – у расстроенного Папаши Пака длинные руки.
– А в России он нас, типа, не достанет? – уточнила Бандана.
– В России, типа, не достанет. Я передам эти данные русской разведке – в обмен на гарантии безопасности и домик на берегу Байкала.
– Побрекито локо Капитано! – переполошилась Пакита.
– Все, не спорить! – повысил голос Матвеев. – Это слишком опасная информация, в которой заинтересованы слишком серьезные люди. Боюсь, если мы попытаемся ее продать, долго нам не прожить. Мы слишком много знаем. Хадсон был идиот, что влез в это дело, либо у него реально был могучий заказчик, способный его прикрыть. Но не думаю насчет заказчика, скорее идиот. Наш единственный шанс выжить – это сдать флешку какой-нибудь могучей спецслужбе, потому что эта информация слишком жжет руки, как бомба с зажженным фитилем. Предпочитаю родную Российскую Федерацию – тем более что мы и так уже у нее в лапах вместе с бриллиантами.
– Предлагаешь расслабиться и получать удовольствие? – криво усмехнулась Пакита.
– Да мы фактически и так уже это делаем. – Матвеев снова приобнял ее за плечи. – Уверен, из тебя выйдет отличная русская хозяюшка.
– Я не умею доить медведей.
– Я тоже. Значит, купим электрический доильник. Только медведи – это как-то слишком брутально даже для нас с тобой. Доить будем волков, их в Сибири много.
– Ты серьезно или прикалываешься?!
– Конечно, серьезно! Думаешь, почему мы, русские, такие суровые и крутые? Потому что вскормлены волчьим молоком.
– Марикон!..
По палубе вдруг забегали вооруженные солдаты. Далеко впереди, в конце улицы, раздался отчаянный булькающий полувой-полувсхлип, и над поверхностью воды начала подниматься огромная бугристая голова монстра, поросшая водорослями и ракушками. Величиной эта тварь была примерно вдвое больше того эласмозавра, который преследовал судно наемников в начале экспедиции. Однако российский патрульный катер, фактически боевой корабль в миниатюре, был вооружен куда солиднее катерка капитана Бишопа, и Матвеев совершенно не сомневался в исходе сражения.
Больше его уже ничто не могло обеспокоить – ни атаки морских тварей, ни подвсплывшие мины, ни китайские патрули, ни низкочастотные удары атлантов, ни возможные цунами.
Он возвращался домой.
