Он вихрем пронесся через двор, заскочил в другое крыло дома. Взлетел по лестнице, промчался по коридору и, толкнув дверь, ворвался в спальню босса.
– Пошла-пошла-пошла! – замахал он руками на молодую массажистку, которая делала Свану массаж, и она испуганно выскочила за дверь. Мольер тщательно прикрыл дверь и вернулся к Свану, который поднялся с топчана и спросил:
– Тебе что, дебил, башку отстрелить?
– Не сейчас, босс, у нас очень мало времени. Пришел замечательный заказ – оплата по нашим условиям, и расходы тоже определяем мы.
– Когда?
– Сначала скажу – где. Это в Гронфельде, а теперь скажу когда – у нас десять часов, оттого и условия такие шикарные.
– А спалимся – что тогда?
– Во-первых, они понимают, что времени мало и может что-то не получиться. Предъяв выставлять не будут. И еще – полная информационная поддержка. Намекнули, что у них все будет. Все, босс!
– Стремновато, – произнес Сван, завязывая на бедрах простыню.
– Зато бабло какое, а?
– Бабло – да, бабло хорошее. Когда нужно дать ответ?
Мольер глянул на трубку, где были часы.
– Через две с половиной минуты.
– Ну разумеется, иначе при таких условиях и не бывает. Значит, так, пусть четыреста тысяч кидают на счет, и мы через час уже будем в Гронфельде – обстановку разнюхивать. Дай все концы, пусть подгоняют инфу. А кого убрать надо?
– Не убрать, а зачистить тех, кто будет пытаться убрать мужика. При мужике баба, и на обоих прямая работа, причем от разных заказчиков.
– Весело! – воскликнул Сван и хохотнул. Он любил интересные задания. Однообразие – приехал, пальнул, забрал деньги – его уже мало интересовало. Гонорары, вложенные в акции, давали куда больший приварок, и работал он только из-за «любви к искусству» и немного из-за привычки.
Зазвонила трубка. Мольер выдержал несколько секунду и ответил:
– Офис компании «Шоколад Гумбольда». Секретарь Мольер.
– Мистер Сван в игре?
– В игре, мистер Александр. Сейчас я перешлю вам номер счета, куда нужно перевести задаток.
120
Перед въездом в город остановились заправиться. Брейн вышел из машины и зашел в магазинчик, заодно посетил туалет, заметив, что чем ближе конец маршрута, тем лучше в придорожных сортирах туалетная бумага и душистее мыло.
Зои стерегла машину и рассчитывалась за заправку, а Брейн принес ей упаковку молока с малиной – этот коктейль ей очень нравился.
– Зачем мы заправляемся, ты же сказал, что это корыто нужно бросить при первой необходимости? – спросила она.
– Чтобы тот, кто за нами следит, если он это делает, сделал вывод, что мы на эту машину возлагаем большие надежды.
– И что потом?
– Мы ее бросим. А он оставит наблюдателей пасти нас у машины, если уйдем от «хвостов» в городе.
– И какой смысл?
– Таким образом мы заставим противника распылить ресурсы, и, возможно, в самый ответственный момент у него их не хватит.
– А если у него их до хрена?
– Значит, у нас неурожайный год.
Зои молча выпила коктейль и, смяв упаковку, бросила на заднее сиденье.
– Скучный ты, Томас. В постели – хорош, а по жизни – скучный.
– Я хорош только в танце.
– Что?
– Ничего. Просто цитата.
– Осторожнее с цитатами, чувачок, тут тебе не университет, – произнесла Зои, копируя манеры пригородных отбросов, и они с Брейном рассмеялись.
